Кристианс, Мади

Мади Кристианс
Mady Christians
Профессия:	актриса

Мади Кристианс (нем. Mady Christians; урожд. Маргарита Мария Кристианс (Margarethe Maria Christians); 19 января 1896, Вена — 28 октября 1951, Норуолк, Коннектикут) — австрийская актриса.

Биография

Маргарита Мария Кристианс родилась в семье актёра и оперной певицы. В 1902 году семья переехала в Берлин. Детство девочки также проходило в Нью-Йорке, где её отец руководил театром с репертуаром на немецком языке. В Берлине девушка училась в коммерческом училище и брала уроки актёрского мастерства у Франка Райхера.

Маргарита выходила на театральные подмостки с детства. Дебют в кино состоялся в американском фильме, но после вступления США в войну она вернулась в Германию в 1917 году. Она играла на сценах берлинских театров и снималась в лентах немого кино. Популярность пришла к Кристианс после съёмок в шестисерийном фильме «Человек без имени», в котором её партнёром выступил Гарри Лидтке. Успех также принесли роли в фильмах «Грёзы о вальсе» (1925) и «Королева Луиза» (1927).

После прихода к власти национал-социалистов актриса эмигрировала в США, где снялась в нескольких фильмах и сыграла несколько ролей в театре. В 1945 году она получила место преподавателя актёрского мастерства в Колумбийском университете. В 1950 году ФБР обвинило её в связях с Коммунистической партией, и она оказалась в чёрном списке Red Channels.

Фильмография

• 1916: Audrey
• 1917: Die Krone von Kerkyra
• 1917: Das verlorene Paradies
• 1918: Die Dreizehn
• 1918: Die Verteidigerin
• 1918: Eine junge Dame von Welt
• 1919: Die Gesunkenen
• 1919: Die Nacht des Grauens
• 1920: Человек без имени — Der Mann ohne Namen
• 1921: Der Schicksalstag
• 1923: Будденброки — Buddenbrooks
• 1923: Ein Glas Wasser
• 1923 — Жена фараона
• 1924 — Михаэль — Michael
• 1924 — Финансы великого герцога — Die Finanzen des Großherzogs
• 1924: Дебет и кредит — Soll und Haben
• 1925: Der Abenteurer
• 1925 - Фермер из Техаса — Der Farmer aus Texas
• 1925 - Грёзы о вальсе / Ein Walzertraum
• 1926: Nanette macht alles
• 1926: Die geschiedene Frau
• 1927: Der Sohn der Hagar
• 1927: Heimweh
• 1927: Королева Луиза — Königin Luise
• 1929: Meine Schwester und ich
• 1929: Dich hab’ ich geliebt
• 1930: Das Schicksal der Renate
• 1932: Der schwarze Husar
• 1932: Friederike
• 1933: Ich und die Kaiserin
• 1933: Manolescu, der Fürst der Diebe
• 1934: Wicked Woman
• 1935: Ship Cafe
• 1936 — Приди и владей — Come and Get It
• 1936 - /Nimm, was du kriegen kannst
• 1937: Женщина, которую я люблю — The Woman I Love
• 1937: Хайди — Heidi
• 1943: Tender Comrade
• 1944: Adress Unknown
• 1948: All My Sons
• 1948: Письмо незнакомки — Brief einer Unbekannten

Ссылки

• [www.cyranos.ch/smchri-d.htm Биография  (нем.)]

Отрывок, характеризующий Кристианс, Мади

Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.