Хазри, Наби

Наби Хазри
азерб. Nəbi Xəzri
Имя при рождении:	Бабаев Наби Алекбер оглы
Дата рождения:	10 декабря 1924(1924-12-10)
Место рождения:	Хырдалан, ЗСФСР, СССР
Дата смерти:	15 января 2007(2007-01-15) (82 года)
Гражданство:	СССР СССР Азербайджан Азербайджан
Род деятельности:	поэт, прозаик, драматург, публицист, переводчик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение, поэма, публицистика
Язык произведений:	азербайджанский
Премии:
Награды:	Народный поэт Азербайджанской ССР (1984)

Наби́ Хазри́ (азерб. Nəbi Xəzri; настоящее имя — Наби́ Алекпе́р оглы́ Баба́ев) (1924—2007) — азербайджанский поэт и прозаик, драматург, публицист, переводчик. Народный поэт Азербайджанской ССР (1984). Лауреат Государственной премии СССР (1973). Заслуженный деятель искусств (1979).

Биография

Наби Хазри родился 10 декабря 1924 года в деревне Хырдалан г. Баку (ныне город) в семье купца. Отец Алекпер Баба оглы(1873—1933) был одним из известных купцов деревни. Потеряв троих сыновей в течение года, он не смог пережить тяжёлое горе и скончался в том же году. Мать Периханум Джафар кызы (1882—1969) была домохозяйкой. Окончив среднюю школу, Наби начал работать. С 1942 по 1943 год участвовал в Великой Отечественной войне. После демобилизации в 1943—1945 гг. работал корректором в редакции газеты «Коммунист», а также диктором на радио Азербайджана. Творчество 20-летнего поэта не прошло незамеченным от взора известного замечательного поэта Самеда Вургуна, и по его настоянию Наби Бабаев в 1945 году был принят в состав Союза писателей СССР. Наби Хазри учился в 3 вузах: Азербайджанский Государственный Университет (1945—1947), ЛГУ имени А. А. Жданова (1947—1949), Литературный институт имени А. М. Горького (1949—1952). Первая книга под названием «Цветущие мечты» была издана в 1950 году.

В 1952 году он закончил своё образование. В 1957 году Наби Хазри являлся советником в СП Азербайджана, с 1957 по 1958 г. работал в редакции газеты «Литература и искусство». Безмерная любовь к морю и дар северного ветра людям аромата моря явились причиной его принятия в 1958 году псевдонима Хазри (в переводе с азербайджанского означает «северный ветер»). Являлся секретарем СП Азербайджана в 1958—1965 гг., с 1965 по 1971 г. — заместителем председателя комитета Азербайджанского государственного телевидения и радиовещания, в 1971—1974 годах работал заместителем министра культуры Азербайджана. С 1974 года Наби Хазри был председателем комитета дружбы и культурной связи с зарубежными странами на пленарном совете, с 1992 года — президентом организации международных отношений «Azərbaycan Dünyası». 15 января 2007 года в 10 часов 45 минут утра Наби Хазри скончался от острого ишемического инсульта и 16 января был похоронен в Баку на Аллее Почётного Захоронения.

Стихотворные сборники на русском языке

• «Дуб на скале» (1959)
• "Тропами воспоминаний" (1968)
• «Вершинное облако»(1968)
• «Лирика» (1963)
• «Избранная лирика»(1970)
• «Море начинается с вершин» (1971)
• «Чистое дыхание земли» (1973)
• «Русло времени» (1976)
• «Солнечный дождь» (1979)
• «Звёздный караван» (1979)
• Избранные произведения в 2-х томах (1979)
• «Признания веку» (1979)
• «Море со мной» (1983)
• «Земное солнце моё» (1985)
• «Нежданно» (1986)
• "Когда смотришь в завтра… (1986)

Награды и премии

• Орден Ленина (16.11.1984)
• Народный поэт Азербайджанской ССР (1984)
• Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР (1979)
• Государственная премия СССР (1973) — за стихотворный сборник «Море начинается с вершин» (1971) и новые стихи из книги «Стихи и поэмы»
• Премия Ленинского комсомола (1968) — за возвеличивание человека труда, а также яркое художественное раскрытие темы братства и дружбы народов в поэмах «Сестра солнца» и «Два Хазара»

Отрывок, характеризующий Хазри, Наби

В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]