Найман, Анатолий Генрихович
Поделись знанием:
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
| Анатолий Найман | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
СССР, Россия |
| Род деятельности: |
поэт, прозаик |
Анато́лий Ге́нрихович На́йман (23 апреля 1936, Ленинград, СССР) — русский поэт, переводчик, эссеист, прозаик, мемуарист.
Содержание
Биография
Родился 23 апреля 1936 года в Ленинграде в семье инженера, убеждённого толстовца Ге́нриха Копеле́вича и врача А́си Дави́довны На́йман. Окончил 222-ю среднюю школу (бывшую Петришуле) в 1953 году и Ленинградский технологический институт в 1958 году, Высшие сценарные курсы в Москве. Стенфордский университет (США). Найман никогда не был членом СП СССР. Член французского Пен-клуба с 1989 года.
Стихи пишет с 1954 года. Как переводчик поэзии печатается с 1959 года. В СССР до 1989 года печатались только его переводы.
В 1959 году познакомился с Анной Ахматовой. С 1963 года — её соавтор по переводам Леопарди и литературный секретарь.
Был хорошо известен в самиздате (сборники стихов «Сентиментальный марш», поэмы «Стихи по частному поводу», «Сентябрьская поэма»). Автор многочисленных переводов из средневековой французской и провансальской поэзии («Роман о Лисе», трубадуры, труверы и пр.).
В 1970 году написал стихи к песням детского фильма «Удивительный мальчик» (ТО «Экран», реж. Александр Орлов, которые исполнила Алла Пугачёва).
Живет и работает в Москве.
В 2006 году написал книгу «Роман с „Самоваром“» об истории создания и работе русского культурного центра в США, нью-йоркском ресторане «Русский самовар», создателями которого наравне с бизнесменом Романом Капланом являются поэт Иосиф Бродский и танцор Михаил Барышников.
Поэзия Наймана отражает его духовные переживания и отношения между людьми. Она далека от публицистики и политики, носит повествовательный и описательный характер, иногда диалогична, подчас близка к прозе (со многими переносами, также из одной строфы в другую). Но все внешние детали и события создают только фон для выражения внутренних переживаний: поисков защиты, уравновешенности, покоя и осознания этих возможностей в природе.Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>. — С. 272.
Друзья об Анатолии Наймане
«Анатолий Генрихович не только одарен <…> и хорош собой, но и обладает другими положительными качествами, помимо отрицательных, без которых не обойтись.»
«Некоторые боятся этого человека, и я знаком с ними. Найман — загадка для меня, и я не стесняюсь в этом признаться.»
«Найман — интеллектуальный ковбой. Успевает нажать спусковой крючок раньше любого оппонента. Его трассирующие шутки — ядовиты».
Награды
- Царскосельская художественная премия. 18.10.2011 — «За книгу рассказов о великой поэтессе ХХ века „и преданность русской поэзии“»
Библиография
Стихи
- Стихотворения. — Тенафлай: Эрмитаж, 1989. — 96 с. Послесл. И. Бродского.
- Облака в конце века. — Тенафлай: Эрмитаж, 1993. — 104 с.
- Ритм руки. — М.: Вагриус, 2000. — 128 с.
- Львы и гимнасты. — М.: Три квадрата, 2002. — 128 с.
- Софья. — М.: ОГИ, 2002. — 24 с.
- Незваные и избранные. — М.: Книжный клуб 36,6, 2012. — 450 с.
Проза
- «Б. Б. и др.» - М.: Новый мир, №10 (870) -1997.
- «Рассказы о Анне Ахматовой». - М, 1989
- «Поэзия и неправда»
- «Славный конец бесславных поколений»
- «Любовный интерес»
- «Неприятный человек»
- «Все и каждый»
- «Каблуков»
- «О статуях и людях»
- «Сэр»
- «Оксфорд, ЦПКиО»
- «Убить -^--^--^-'а»
- «Процесс еды и беседы» (в соавторстве с Галиной Наринской)
Переводы
- Песни трубадуров / Сост., перевод со старопровансальского, комментарии А. Г. Наймана. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1979. — 260 с.
См. также
Напишите отзыв о статье "Найман, Анатолий Генрихович"
Примечания
Ссылки
- [magazines.russ.ru/authors/n/anajman/ Анатолий Найман] в «Журнальном зале»
- [lib.rin.ru/doc/i/39037p.html А. Найман на RIN.RU]
- [www.lechaim.ru/ARHIV/175/nayman.htm Об отце]
- [www.youtube.com/watch?v=t8fh1hkRtzo Анатолий Найман в передаче «Диалог под часами»]
Отрывок, характеризующий Найман, Анатолий Генрихович
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
