Нанди (Фиджи)
Город
Показать/скрыть карты
|
Нанди (фидж. Nadi) — город в Фиджи.
Содержание
География
Город Нанди расположен на западном побережье острова Вити-Леву. С востока омывается рекой Нанди. Площадь города составляет 7,8 км². Разделён на три административных района:
- Нанди;
- Мартинтар;
- Намака.[1]
История
Город был основан в 1947 году. В 1972 году в Нанди была введена система местного самоуправления.[2]
Население
Согласно переписи населения 2007 года, в городе проживало 11 871 человека, что делало его четвёртым по численности населения городом Фиджи. Этнический состав Нанди многонациональный: в нём проживают как фиджийцы и индийцы, составляющие большинство населения Фиджи, так и многочисленные иностранцы.
Нанди является центром индуизма и ислама в Фиджи. В городе расположен крупнейший в Южном полушарии индуистский храм — храм Шри-Шива-Субраманья (англ. Sri Siva Subramaniya temple).[3]
Город обслуживается Международным аэропортом Нанди, который расположен примерно в 9 км от центра Нанди. Он является крупнейшим аэропортом Фиджи.
Экономика
Город является центром сельскохозяйственного региона. Основная отрасль промышленности — пищевая (прежде всего, производство сахара из сахарного тростника). Существенную долю бюджета Нанди также составляют доходы от туризма.
Напишите отзыв о статье "Нанди (Фиджи)"
Примечания
- ↑ [naditowncouncil.org/area.html Area] (англ.)(недоступная ссылка — история). Nadi Town Council. Проверено 11 апреля 2010.
- ↑ [naditowncouncil.org/history.html History] (англ.)(недоступная ссылка — история). Nadi Town Council. Проверено 11 апреля 2010.
- ↑ [www.guardian.co.uk/country-profile/fiji Country profile: Fiji] (англ.). Guardian News and Media Limited. Проверено 11 апреля 2010. [www.webcitation.org/677kOwYmN Архивировано из первоисточника 23 апреля 2012].
Ссылки
- [www.nadifiji.com/index.cfm Сайт туризма Нанди] (англ.)
Отрывок, характеризующий Нанди (Фиджи)
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
