Народное единство
| Народное единство | |
| исп. Unidad Popular | |
 | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Идеология: | |
Народное единство (исп. Unidad Popular; UP) — коалиция левых и левоцентристских политических партий и организаций в Чили, которые поддерживали кандидатуру Сальвадора Альенде на выборах президента Чили в 1970 году.
Содержание
Создание блока
Сформированное в декабре 1969 года Народное единство включало в себя Фронт народного действия (исп. Frente de Acción Popular; FRAP), основой которого был союз Социалистической партии и Коммунистической партии, к которому присоединились Радикальная партия, Социал-демократическая партия, отколовшаяся фракция христианских демократов — Движение единого народного действия (исп. Movimiento de Acción Popular Unitario; MAPU) и Независимое народное действие (исп. Acción Popular Independiente; API), а с 1971 года — также «Левые христиане». По итогам выборов 2 марта 1969 года в парламенте были представлены коммунисты, получившие 16,6 % голосов в нижнюю палату, радикалы (13,6 % голосов) и социалисты (12,8 % голосов). Однако в мае 1969 из Радикальной партии вышло правое крыло. Остальные группировки не имели депутатов ни в одной палате парламента. Из крупных партий самой левой была Соцпартия, а самой правой — Радикальная партия.
Соглашение, заключённое между вышеназванными организациями, предусматривало совместную борьбу за завоевание власти мирным путём, после победы на выборах, в целях ликвидации господства иностранного империализма, местных монополий, помещичьей олигархии и перехода в дальнейшем к строительству социализма.
Президентские выборы 1970 года
Кандидатом в президенты от Народного единства был выдвинут Сальвадор Альенде. Кандидатура Альенде не была бесспорной, он имел репутацию слишком мягкого и склонного к реформизму, а не революции. Собственные президентские амбиции имел Анисето Родригес, занимавший пост генерального секретаря Соцпартии в 1967—1971 годах. Официально было объявлено, что ЦК Соцпартии выдвинул Альенде единогласно, но в действительности за него проголосовали 12 членов ЦК, а 13 сторонников А. Родригеса и К. Альтамирано, избранного генеральным секретарём в 1971 году, воздержались. Ключевым фактором стала поддержка коммунистов, которые после своей легализации в 1960-е годы получали больше голосов, чем социалисты, и пользовались бо́льшим влиянием в профсоюзах, но их собственный кандидат заведомо был непроходным[1].
На президентских выборах в сентябре 1970 года С. Альенде занял первое место с 36,6 % голосов, опередив на 1,3 % кандидата Национальной партии Хорхе Алессандри. По чилийской Конституции президента из двух кандидатур, набравших наибольшее количество голосов, должен был 24 октября 1970 года избрать Конгресс. В Конгрессе у «Народного единства» было только 80 мест из 200, правая Национальная партия имела 45 мест, центристская Христианско-демократическая партия — 75. Таким образом, судьба будущего президента находилась в руках христианских демократов. 23 сентября 1970 года руководство ХДП передало С. Альенде документ «Позиция Христианско-демократической партии в связи с пленарным заседанием Конгресса». В документе от Альенде требовали юридически обязательных гарантий сохранения свободы слова, невмешательства в систему военных назначений, отказа от создания параллельных армии военных формирований типа рабочей милиции, сохранения неполитического характера школ и университетов, обещания не вводить цензуру и не национализировать средства массовой информации. В обмен на такого рода гарантии фракция ХДП в Конгрессе была готова поддержать Альенде на выборах 24 октября. Альенде дал такие гарантии, подписав Статут о конституционных гарантиях, и 24 октября был избран Конгрессом президентом, получив голоса депутатов фракции ХДП. В ноябре 1970 он сформировал правительство с участием представителей всех партий, входивших в блок «Народное единство».
Два полюса внутри блока
Внутри коалиции сложились две непримиримых группировки. С одной стороны, Коммунистическая и Радикальная партии и Рабоче-крестьянское МАПУ (отколовшееся в 1972 году от МАПУ), декларировали необходимость постепенного осуществления социально-экономических реформ по мере роста их народной поддержки. Эти партии выступали за переговоры с ХДП и не исключали возможность потери власти на следующих выборах. С другой стороны, социалисты, МАПУ, Левые христиане, а также ультралевая организация Левое революционное движение (MIR, исп. Movimiento de Izquierda Revolucionaria), формально не входившая в коалицию, стали «революционным полюсом». Они критиковали «реформизм» коммунистов, ни при каких условиях не хотели отказаться от уже завоёванной власти, считали неизбежным переход к насильственным революционным действиям, поэтому пытались форсировать преобразования, создавали военизированные формирования своих партий, надеясь на раскол в армии и поддержку ею революции. Президент С. Альенде был вынужден лавировать между двумя этими полюсами: политические взгляды сближали его с умеренным полюсом, но партийное членство накладывало обязанности по отношению к социалистам[2].
Парламентские выборы 1973 года
На парламентских выборах в марте 1973 года, проходивших в условиях ожесточённого противостояния левого правительства и оппозиции, блок «Народное единство» получил 44,23 % голосов при голосовании за кандидатов в Палату депутатов и 42,75 % за кандидатов в Сенат. Победу одержала оппозиционная «Конфедерация за демократию», в которую вошли ХДП, Национальная партия и ряд других партий — 55,49 % голосов в Палату депутатов и 57,25 % в Сенат.
Напишите отзыв о статье "Народное единство"
Примечания
- ↑ Платошкин Н. Чили 1970—1973 годов. Прерванная модернизация. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2011
- ↑ Богуш Е. Ю., Ульянова О. В. [refdb.ru/look/2443669.html Чили во второй половине ХХ века]
Ссылки
- Бурстин Э. [www.scepsis.ru/library/id_2779.html Чили при Альенде: взгляд очевидца. — М.: Политиздат, 1979]
Отрывок, характеризующий Народное единство
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
