Ниуатопутапу
| Ниуатопутапу англ. Niuatoputapu | |
 | |
| 16°00′ ю. ш. 173°47′ з. д. / 16.000° ю. ш. 173.783° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-16.000&mlon=-173.783&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 16°00′ ю. ш. 173°47′ з. д. / 16.000° ю. ш. 173.783° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-16.000&mlon=-173.783&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Страна |  Тонга |
| Регион | Ниуас |
| Площадь | 18 км² |
| Наивысшая точка | 157 м |
| Население (2006 год) | 950 чел. |
| Плотность населения | 52,778 чел./км² |
Ниуатопутапу (англ. Niuatoputapu) — главный остров в группе Ниуас в архипелаге Тонга (Королевство Тонга). Расположен в 167 км к северу от острова Вавау и в 516 км к северу от острова Тонгатапу.
География
Остров имеет вулканическое происхождение. Высшая точка острова достигает 157 м и представляет собой древний кратер вулкана, который подвергся сильной эрозии. Побережье Ниуатопутапу низменное и окружено коралловым рифом, который в далёком прошлом окружил вулкан. Площадь суши острова составляет около 18 км².
История
Ниуатопутапу был открыт в 1616 году нидерландскими путешественниками Лемером Якобом и Виллемом Схаутеном. Европейцы назвали остров Verraders Eylandt (в переводе с нидерландского — «остров изменников»). В 1767 году на острове побывал английский путешественник Самьюэл Уоллис, назвавший его остров Кеппель (англ. Keppel Island) — в честь первого лорда Британского Адмиралтейства.
Население
В 2006 году численность населения Ниуатопутапу составляла 950 человек[1]. Главное поселение — деревня Хихифо, расположенная в северо-западной части острова. На Ниуатопутапу действует аэропорт.
Интересные факты
- По некоторым данным, остров Ниуатопутапу движется со скоростью 25,4 см в год, что является самой быстрой скоростью для геологических структур[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Ниуатопутапу"
Примечания
|
Это заготовка статьи об острове. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ниуатопутапу
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
