Нищенка (приток Москвы)
| Нищенка | |
 Нищенка у Горьковского направления МЖД | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
12,4 км |
| Бассейн |
70 км² |
| Водоток | |
| Исток |
|
| — Местоположение | |
| Устье | |
| Расположение | |
| Страна | |
Ни́щенка (Гравороновка, Граворна) — река на востоке города Москвы, левый приток реки Москвы, третий по длине приток Москвы внутри МКАД[1]. В основном заключена в коллекторы. Среди малых рек Москвы принимает наибольшее количество притоков: Пономарка, Хохловка, Коломенка (в других источниках Коломенка указывается как наименование Нищенки в верхнем течении[2]), Угрешский, Карачаровский, Дангауровский и Перовский ручьи (последний упоминается также как левый исток Нищенки).
История
Упоминаются две версии происхождения названия. Первая — в связи с маловодностью (река «нищая», то есть «скудная»). Вторая — в связи с тем, что в её верховьях, где прощались с родными ссыльные, которых гнали на каторгу по Владимирскому тракту, собиралось много нищих.
На берегах реки существовали деревни и посёлки: Хохловка, Грайвороново, Садки (позже Чесменка и Текстильщики), Печатниково (Кутузово). Нищенку стали заключать в коллекторы после Великой Отечественной войны, начиная с верховьев. Строительство коллекторов было завершено в 1969 году. Последний участок коллекторов был проложен в середине 80-х годов от ул. Грайвороновская дом 9 стр. 9 до станции "Новопролетарская" ЖД ветки.
Современное описание
Река берёт начало вблизи болота в юго-западной части Измайловского парка[3], недалеко от Главной аллеи, и протекает в открытом русле на запад до промзоны у станции Лефортово, где уходит в коллектор, поворачивающий в южном направлении, пересекающий шоссе Энтузиастов (в этом месте труба двухметровая) и далее следующий вдоль путей Малого кольца МЖД по территории завода «Нефтепродукт». Река выходит на поверхность вблизи парка Перово-4 станции Перово и далее ещё неоднократно протекает в коротких коллекторах: под путями Перово-4, под путями главного хода Казанского направления МЖД, под улицей Пруд Ключики, под 5-й Кабельной улицей, под Горьковским ходом МЖД, под насыпью бывший соединительной ветки МК МЖД, под Нижегородской улицей и заводскими постройками вблизи неё. В районе Нижней Хохловки река окончательно уходит в большой коллектор, продолжающийся до устья. Устье реки — ниже Перервинской плотины. В устье реки — два пруда-отстойника.
Экология
Нищенка упоминается как самая загрязнённая река Москвы.[4] В частности, отмечается превышение содержания нефтепродуктов, хлоридов и др. Река используется для сплава снега, который убирается с прилегающих территорий.
Напишите отзыв о статье "Нищенка (приток Москвы)"
Примечания
- ↑ [temnyjles.narod.ru/Reki3-43.htm Ю. Насимович. Реки, озёра и пруды Москвы]
- ↑ Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.</span>
- ↑ [www.ng.ru/moscow/2008-09-17/100_reka.html «Нищенка» — самая грязная речка Москвы // «Независимая газета», 17 сентября 2008]
</ol>
Ссылки
- [mosriver.narod.ru/nis.htm Нищенка на сайте «Малые реки Москвы»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Нищенка (приток Москвы)
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
