Шмидт, Сигурд Оттович
Поделись знанием:
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
| Сигурд Оттович Шмидт | ||||||
 С. О. Шмидт даёт автограф на Московской международной книжной выставке-ярмарке (2007). | ||||||
| Место рождения: | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная сфера: | ||||||
| Место работы: | ||||||
| Учёная степень: | ||||||
| Учёное звание: | ||||||
| Альма-матер: | ||||||
| Известные ученики: |
В. И. Гальцов, | |||||
| Известен как: | ||||||
| Награды и премии: |
| |||||
Си́гурд О́ттович Шмидт (15 апреля 1922, Москва — 22 мая 2013, Москва) — советский и российский историк и краевед, академик РАО[1]; сын учёного и путешественника О. Ю. Шмидта, племянник философа Я. Э. Голосовкера.
Содержание
Биография
Родился в семье известного учёного Отто Юльевича Шмидта и литературоведа Маргариты Эммануиловны Голосовкер (19 апреля 1889 года — 8 ноября 1955 года), впоследствии заведующей сектором художественной иллюстрации Института мировой литературы АН СССР (1935—1949).
Окончил исторический факультет Московского университета в 1944 году. C 1949 года преподавал в Московском историко-архивном институте (ныне Российский государственный гуманитарный университет). Доктор исторических наук (1965 год). Почётный доктор РГГУ, с 1970 года — профессор. Одновременно с 1956 года работал в Институте истории АН СССР (ныне Институт российской истории РАН), с 2001 года — в Институте славяноведения РАН.
С 1992 года — действительный член — учредитель Российской академии образования, с 1997 года — Иностранный член Польской академии наук. Советник РАН[2].
Председатель Союза краеведов России (с 1990 года; на момент смерти — почётный председатель); один из инициаторов составления и издания двух краеведческих альманахов «Арбатский архив» (1997, 2009).
В 1968—2002 годах являлся председателем Археографической комиссии Академии наук (Комиссии Института славяноведения РАН по археографии, архивоведению и смежным дисциплинам). В дальнейшем, до самой смерти, был её Почётным Председателем (возглавлял комиссию член-корреспондент РАН С. М. Каштанов).
Был членом Государственного совета при Президенте Российской Федерации по особо ценным объектам культурного наследия народов Российской Федерации, многих учёных и научных советов, редакционных коллегий, Председателем Всероссийского общества краеведов, председателем жюри Анциферовской премии, ответственным редактором «Археографического ежегодника», Московской энциклопедии, ряда периодических изданий. Являлся заместителем председателя редакционного совета библиотеки «История Москвы с древнейших времен до наших дней», руководителем Учебно-научного центра исторического краеведения и москвоведения, с 1949 года бессменно руководил студенческим научным кружком источниковедения отечественной истории[3].
Более 500 научных трудов по истории культуры, историографии, археографии, архивоведению и др. Особенно значимы труды по средневековой российской истории XVI—XVII веков.
В 2009 году получил премию «Триумф» в номинации «Гуманитарные науки»[4].
Скоропостижно скончался 22 мая 2013 года[5]. Похоронен на Введенском кладбище в Москве рядом с матерью.
Награды
- Орден Почёта — за большой вклад в укрепление экономики, развитие социальной сферы и в связи с 850-летием основания Москвы[6]
- Медаль Пушкина (4 июня 1999 года) — в ознаменование 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина, за заслуги в области культуры, просвещения, литературы и искусства[7]
- Заслуженный деятель науки РСФСР (1989 год)
- Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области образования (26 августа 1999 года) — за разработку концепции развития и совершенствования курса москвоведения в средних учебных заведениях г. Москвы[8],
- Знак отличия «За заслуги перед Москвой» (12 апреля 2007 года) — за большой личный вклад в изучение и пропаганду исторического и культурного наследия Москвы, многолетнюю плодотворную педагогическую деятельность[9].
- Лауреат Макариевской премии «за выдающийся вклад в развитие отечественной исторической науки» (2003 год).
Оценки деятельности
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
О Сигурде Оттовиче Шмидте отзывались как об известном исследователе-историке широкого плана, организаторе науки, воспитателе научной молодёжи, общественном деятеле, посвящающем много времени вопросам охраны памятников истории и культуры, рукописному документальному наследию.
.Он лучший в наши дни знаток источников по истории России XVI века— академик Д. С. Лихачёв[10]
Преподавательская работа
С 1949 года бессменно руководил в Историко-архивном институте студенческим научным кружком источниковедения отечественной истории, который стал, по определению Д. С. Лихачёва, «для многих его участников школой не только науки, но и гражданского поведения». Кружок, составившийся первоначально из непосредственных учеников С. О. Шмидта, со временем стал одним из сильнейших центров притяжения студентов других преподавателей, аккумулируя и обогащая всех его участников коллективным исследовательским опытом[3]. Именно здесь сформировалась снискавшая широкое признание «школа Шмидта» — школа высокого класса источниковедческих исследований. Об кружке имеется обширная литература[11]. Среди учеников профессора Шмидта: С. В. Алексеев, В. Ю. Афиани, В. И. Гальцов, А. В. Зайцев, С. С. Илизаров, С. Е. Князьков, В. Ф. Козлов, А. В. Мельников, В. В. Морозов, В. А. Муравьёв, К. Е. Новохатский, Г. П. Присенко, Е. В. Старостин, С. Б. Филимонов, С. В. Чирков, итальянский историк Джузеппе Д'Амато и др.
Интересные факты
- С. О. Шмидт родился в доме № 12 по Кривоарбатскому переулку, где прожил всю свою жизнь. Любовь к своей малой родине сделала С.О. Шмидта одним из крупнейших знатоков Арбата и Приарбатья. Этим местам посвящены многие его труды[12][3].
Основные работы
- Становление российского самодержавства. Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного. — М.: «Мысль», 1973. — 358 с.
- Российское государство в середине XVI столетия: Царский архив и лицевые летописи времени Ивана Грозного. — М.: «Наука», 1984. — 277 с.
- Археография. Архивоведение. Памятниковедение. Сборник статей. — М.: Изд-во РГГУ, 1997. — 362 с.
- Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. — М.: Изд-во РГГУ, 1997. — 612 с.
- Россия Ивана Грозного. — М.: «Наука», 1999. — 556 с.
- Общественное самосознание российского благородного сословия: XVII — первая треть XIX в. — М.: «Наука», 2002. — 363 с.
- [scepsis.ru/library/id_573.html «Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания]. — М.: «Наука», 2005. — 71 с.
- Памятники письменности в культуре познания истории России. Т. 1: Допетровская Русь. Кн. 1. — М.: Языки славянской культуры, 2007. — 480 с.
- Памятники письменности в культуре познания истории России. Т.1: Допетровская Русь. Кн. 2. — М.: Языки славянской культуры, 2008. — 406 стр.
- Памятники письменности в культуре познания истории России. Т. 2. Кн. 1. От Карамзина до «арбатства» Окуджавы. — М.: Языки славянской культуры, 2009. — 576 с.
- Статьи
- [polezno.ucoz.ua/shmidt_s.o-o_klassifikacii_istoricheskikh_istochni.pdf О классификации исторических источников]] // Вспомогательные исторические дисциплины. – Вып. 16. – Л., 1985. - С. 3-24.
- Учитель об учениках (к 60-летию В. И. Гальцова и С. Б. Филимонова) // Отечественные архивы. 2007. № 2. C. 84-87.
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Шмидт, Сигурд Оттович"
Примечания
- ↑ [raop.ru/index.php?id=1508 Российская академия образования — 22 мая 2013 г.]
- ↑ [www.rsuh.ru/article.html?id=642 Информация на сайте РГГУ]
- ↑ 1 2 3 [tvkultura.ru/article/show/article_id/4475/ Академику Сигурду Шмидту исполнилось 90 лет]. Телеканал «Культура» (16 апреля 2012). Проверено 29 декабря 2015.
- ↑ [www.caoinform.ru/info/detail/novosti/laureatom_premii_triumf_stal_znamenitij_arbatetc_sigurd.news.php ЦАО Информ :: Лауреатом премии «Триумф» стал знаменитый арбатец Сигурд Шмидт]
- ↑ [tvkultura.ru/article/show/article_id/92886/brand_id/43925/type_id/2/ ушел из жизни выдающийся ученый Сигурд Шмидт]. Телеканал «Культура» (22 мая 2013). Проверено 29 декабря 2015.
- ↑ [pravo.gov.ru/ipsdata/?docbody=&nd=102049174&intelsearch=%D8%EC%E8%E4%F2+%D1%E8%E3%F3%F0%E4 Указ Президента Российской Федерации от 6 октября 1997 года № 1091 «О награждении государственными наградами Российской Федерации работников акционерных обществ, предприятий, учреждений и организаций города Москвы»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=60591&PSC=1&PT=3&Page=1 Указ Президента Российской Федерации от 4 июня 1999 года № 700 «О награждении медалью Пушкина»]
- ↑ [pravo.gov.ru/ipsdata/?docbody=&nd=102061175&intelsearch=%D8%EC%E8%E4%F2+%D1%E8%E3%F3%F0%E4 Постановление Правительства Российской Федерации от 26 августа 1999 года № 956 «О присуждении премий Правительства Российской Федерации в области образования за 1998 год»]
- ↑ [bestpravo.com/moskva/dg-normy/s8w.htm Указ мэра Москвы от 12 апреля 2007 г. «О награждении Шмидта С. О. знаком отличия „За заслуги перед Москвой“»]
- ↑ Краткий очерк научной, педагогической и общественной деятельности С. О. Шмидта // Мир источниковедения», М. — Пенза, 1994
- ↑ Источниковедение и историография: Специальные исторические дисциплины. — М., 1980. С. 199—200. См. также: Лаврова К. По средам, тридцать лет подряд. // Студенческий меридиан. 1981. № 12. С. 16. Она же: Отвечаю за всё. — М., 1983 (Новое в жизни, науке и технике. Научно-популярная серия «Молодёжная»). С. 39—47. «Счастье и удача юности» Воскресные встречи. — М., 1987. С. 34—46.
- ↑ [www.rg.ru/2012/04/11/shmidt.html Эпоха по имени Шмидт]. Российская газета (11 апреля 2012). Проверено 29 декабря 2015.
Ссылки
- Шмидт Сигурд Оттович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11682 Шмидт Сигурд Оттович (1922—2013)] // Московская энциклопедия. Т. 1. Лица Москвы. Кн. 6. М., 2014.
- [nasledie-rus.ru/podshivka/10217.php Автобиография]
- [archive.is/20130416232427/www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=757:2011-08-28-21-51-42&catid=12:2009-08-05-10-49-56&Itemid=22 Страница] на сайте Института славяноведения РАН
- [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/43925/ Свидетели времени. Сигурд Шмидт. Доверенное лицо истории]. Телеканал «Культура». Проверено 29 декабря 2015.
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20872/episode_id/196187/ Линия жизни. Сигурд Шмидт]. Телеканал «Культура». Проверено 29 декабря 2015.
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20898/episode_id/155605/ Сигурд Шмидт. «Иван Грозный глазами современников». Лекция 1]. ACADEMIA. Телеканал «Культура». Проверено 29 декабря 2015.
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/20898/episode_id/155600/ Сигурд Шмидт. «Иван Грозный глазами современников». Лекция 2]. ACADEMIA. Телеканал «Культура». Проверено 29 декабря 2015.
- [www.svoboda.org/a/24932498.html Учителя Сигурда Шмидта] (интервью Радио «Свобода»)
- Ефимов А. [lenta.ru/articles/2013/05/22/sigurd/ Страж источника] // Lenta.ru, 22.05.2013
- Топычканов А. [polit.ru/article/2013/05/24/shmidt/ Памяти С. О. Шмидта] // Полит.ру, 24.05.2013
Отрывок, характеризующий Шмидт, Сигурд Оттович
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Доктора исторических наук
- Кавалеры ордена Почёта
- Награждённые медалью Пушкина
- Заслуженные деятели науки РСФСР
- Лауреаты премии Правительства РФ
- Награждённые знаком отличия «За заслуги перед Москвой»
- Учёные по алфавиту
- Историки СССР
- Археографы СССР
- Историки России
- Археографы России
- Выпускники 110-й школы
- Выпускники исторического факультета МГУ
- Преподаватели Российского государственного гуманитарного университета
- Сотрудники ИРИ РАН
- Сотрудники Института славяноведения РАН
- Академики РАО
- Иностранные члены Польской АН
- Лауреаты премии «Триумф»
- Лауреаты Макариевской премии
- Члены КПСС
- Краеведы Москвы
- Похороненные на Введенском кладбище
