Ольхов, Василий Семёнович

Василий Семёнович Ольхов
Место рождения	хутор Антониновка, Верхне-Донской округ, Область Войска Донского, РСФСР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота полковая разведка
Годы службы	1939—1945
Звание
Часть	550-й стрелковый полк 126-й стрелковой дивизии
Командовал	отделением
Сражения/войны	Великая Отечественная война  • Кёнигсбергская операция
Награды и премии

Василий Семёнович Ольхов (20 января 1919, хутор Антониновка, Область Войска Донского — 1996, Ростовская область) — сержант, командир отделения взвода пешей разведки 550-го стрелкового полка (126-я стрелковая дивизия) в период Великой Отечественной войны; полный кавалер Ордена Славы.

Биография

Родился 20 января 1919 года на хуторе Антониновка в русской крестьянской семье. Рано осиротел; воспитывался в семье тётки в поселке Боково-Антрацит (ныне — Антрацит, Луганская область, Украина). Окончил 7 классов и горнопромышленное училище в Свердловске; работал работал трактористом, машинистом врубовых машин на шахте, позже — в геологической партии (Душети, Грузия).

В 1939 году призван в РККА.

Великая Отечественная война

На начало войны проходил службу в 543 корпусном артиллерийском полку — разведчиком. В боях — с 27 июня 1941 года.

В сентябре 1941 года, будучи раненным, попал в плен, был выкуплен местными жителями; жил на хуторе Антониновка. После освобождения Ростовской области с 9 августа 1943 года повторно призван в армию. Воевал на Степном, 2-м Украинском фронтах (был ранен в 1944 году в Корсунь-Шевченковской операции), 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах; освобождал Прибалтику, брал Кёнигсберг и Берлин.

19 августа 1944 года в бою у населённого пункта Садайцы (близ Шяуляя), будучи командиром отделения взвода пешей разведки, со своим отделением в составе взвода отбил три атаки численно превосходящих сил противника, лично уничтожил 12 немецких солдат. Награждён орденом Славы 3 степени.

2 февраля 1945 года в бою за населённый пункт Йаугенен (близ Нёйкурена, Восточная Пруссия) силами отделения отразил 7 контратак противника. На следующий день в бою за Зортенен (нем. Sorthenen) лично уничтожил 6 солдат противника. Награждён орденом Славы 2 степени.

7 апреля 1945 года в ходе штурма Кёнигсберга младший сержант Ольхов в бою за овладение фортом № 5 севернее Кёнигсберга, проводя разведку огневых точек противника, взял в плен двух немцев. На следующий день, находясь в боевых порядках штурмовой роты, гранатой уничтожил станковый пулемёт противника с расчётом, взял в плен 7 немецких солдат. Награждён орденом Славы 2 степени (перенаграждение орденом Славы I степени состоялось 21.1.1987).

После войны

После демобилизации (1946) вернулся в хутор Антониновка. Член КПСС с 1958 года. До 1975 года работал в колхозе «Донская правда», с 1975 года — в колхозе «Украина». Был трактористом и бригадиром тракторной бригады Равнопольской МТС, заведующим животноводческой фермой.

Умер в 1996 году. Похоронен на кладбище села Новая Надежда.

Семья

Отец — Семён Афанасьевич Ольхов, участник Первой мировой и Гражданской войн; пропал без вести после ареста белоказаками.

Жена — Лидия Стефановна;

• дети — три дочери, сын.

Награды

Полный кавалер ордена Славы:

• Орден Славы 3 степени (18.9.1944)
• Орден Славы 2 степени — 07.04.1945
• Орден Славы 2 степени — 30.04.1945 (перенаграждение Орденом Славы 1 степени — 21.01.1987)
• Орден Отечественной войны 1 степени (11.03.1985)
• Орден Трудового Красного Знамени (1969) — за выращивание большого урожая кукурузы
• медали
• Почётные грамоты.

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0003/a9ddbe83 Ольхов Василий Семёнович] // Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 Кожухарь О. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=22408 Ольхов Василий Семёнович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 15 мая 2016.

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11535606@morfHeroes Ольхов Василий Семёнович]. Полные кавалеры ордена Славы: краткий биографический словарь. Министерство обороны Российской Федерации. Проверено 13 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Ольхов, Василий Семёнович

Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.