Отто Рудольф фон и цу Шауенбург

Граф Отто Рудольф фон и цу Шауенбург (нем. von Schauenbourg), писался также Шаумбург, Шомбург (умер в 1709 году) — военачальник, генерал-майор русской кавалерии, участник Северной войны.

Биография

Из дворянского рода из Моравии. Начал военную службу волонтёром в армии императора Священной Римской империи, дослужился до чина капитана от кавалерии, затем через 3 года произведен в подполковники. Спустя год переведен во флот в том же чине и плавал по Дунаю на «большом арматурном корабле», сражался против турок. Выразил желание сформировать собственный полк, получил от императора чин полковника, однако полк формировать разрешения не получил по причине уже достаточного количества набранных полков.

Принят на русскую военную службу Г. Г. фон Розеном в марте 1704 года, в июле 1704 года прибыл в Киев, в сентябре 1704 года — в Москву, тут же отбыл в действующую армию, получил чин полковника и должность командира драгунского полка, сражался под Калишем (1706). Вскоре во главе бригады участвовал в неудачной осаде Выборга.

Позже — генерал-майор русской кавалерии, в кампании 1709 года сражался под Опошней, Красным Кутом и под Полтавой. Вскоре умер, вероятно, в Киеве.

Литература

• Н. П. Волынский. Постепенное развитие русской регулярной конницы в эпоху Великого Петра. — СПб, 1912.

Отрывок, характеризующий Отто Рудольф фон и цу Шауенбург

– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…