Пепенин, Зосима Алексеевич

Священномученик Зосима
Имя в миру	Зосима Алексеевич Пепенин
Рождение	1888(1888) д. Пепенино, Яранский уезд, Вятская губерния
Смерть	2 ноября 1937(1937-11-02) Карагандинская область, Казахская ССР
Почитается	в православии
Прославлен	2000 год / Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви / Москва
В лике	священномучеников
День памяти	20 октября (2 ноября)
Подвижничество	мученическая кончина

Зосима Алексеевич Пепенин (1888—1937) — священник, святой Русской православной церкви, причислен к лику святых как священномученик в 2000 году для общецерковного почитания.

Биография

Родился 25 сентября 1888 года в бедной крестьянской семье. Отец - Алексей Лукич, мать - Матрона Иосифовна. Зосима был четвёртым ребенком в семье, где уже порастали двое старших сыновей, Иван и Степан, и дочь - Матрона. Учился в церковно-приходской школе.По окончании школы Зосима работал пастухом в родной деревне. Каждую зиму отец со старшими братьями уходили на заработки в город, где шили тулупы и шубы, тачали сапоги и валяли валенки. В семнадцать лет и Зосима ушел вместе с ними. К тому времени он уже хорошо шил, ремонтировал обувь и столярничал, но, когда по весне пришла пора собираться домой, решил не возвращаться в деревню. В 1907 г. Зосима пришел трудником в Челябинский Одигитриевский монастырь, в котором пробыл до конца 1908 года, а затем переехал в Томск и около двух лет был трудником в Богородице- Алексиевской обители. В 1911-1913 годах был трудником в Иннокентьевском мужском монастыре г. Иркутска. В Иркутске Зосима знакомится со своей будущей супругой Александрой Михайловной (1890-1969), дочерью известного протоиерея Михаила Александровича Чирцева, миссионера, просветителя тунгусов, бурят и якутов. Отец Михаил, опытный и проницательный священник, одобрил выбор дочери и сам венчал молодых в 1913 году. В этом же, 1913 году, Зосима в Иркутске успешно держит экзамен на псаломщика и получает назначение в собор Воскресения Христова города Верхоленска. В 1914 году в этом соборе Зосима был рукоположен во диакона. Осенью 1916 года о. Зосима поступил в Иркутскую духовную семинарию, которую закончил в 1918 году.В период с 1918 по 1925 год служил священником в селе Борисовском под Барнаулом (Томская губерния).

Первый арест

Впервые арестован в апреле 1921 года; приговорён к заключению в Барнаульской тюрьме. Освобождён в 1922 году за примерную работу в тюремной сапожной мастерской. До 1923 года служил священником в селе Борисовском.

Второй арест

Второй раз арестован в 1923 году. Освобождён из заключения в 1924 году. После освобождения некоторое время служил в селе Борисовском, затем, в 1925 году, переехал в Иркутск и вскоре в Москву. В период с 1925 по 1927 год служил настоятелем и единственным священником в церкви села Коза, ныне Первомайского района Ярославской области, затем священником г. Любим, Ярославской области. В период с 1928 - 1929 год служил священником в с. Шапкино Ковровского района. Владимирской области. С 1929 по 1935 годы — священник [hramnaholmah.ru/ церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Крылатское] Кунцевского района Московской области.

Третий арест

Третий раз арестован в апреле 1935 года в Великую Субботу. 11 октября приговорён Особым Совещанием при НКВД СССР по статье 58-10 УК РСФСР к 3-м годам лишения свободы по обвинению в «антисоветской агитации». Первые 8 месяцев заключения провёл в Бутырской тюрьме. Затем был отправлен в Карлаг, Карагандинская область, Казахстан, где отбывал заключение до 19 сентября 1937 года.

Последний арест и мученическая кончина

Четвёртый раз арестован 19 сентября 1937 года в Карлаге в день освобождения по обвинению в том, что «…поддерживая тесные отношения с враждебно настроенными к советской власти и советскому правительству заключенными, проводил агитационную работу, говоря, что при царе Николае рабочему классу жилось лучше».

Постановлением «особой тройки» УНКВД по Карагандинской области от 31 октября 1937 года приговорён к расстрелу по ст. 58 п. 10—11 за «антисоветскую монархическую агитацию». Расстрелян 2 ноября 1937 года. Реабилитирован прокуратурой и Управлением КГБ по Карагандинской области 30 декабря 1957 года.

Канонизация

Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания [www.patriarchia.ru/db/text/423849.html Деянием Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, проходившего 13—16 августа 2000 года в Москве].

День памяти: 20 октября/2 ноября и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Ссылки

• База данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века» Православного Свято-Тихоновского Богословского Института.
• Егорова Т. И. Священномученик Зосима // Храм на Холмах. [hramlistok.narod.ru/archive.html Приходской листок храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. 2009. № 1 (17)].

Отрывок, характеризующий Пепенин, Зосима Алексеевич

– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.