Почта (мультфильм, 1929)
| Почта | |
| Фрагмент немой версии фильма (1929) | |
| Тип мультфильма |
рисованный, перекладки |
|---|---|
| Режиссёр |
М. Цехановский (1929) |
| На основе | |
| Автор сценария | |
| Художник-постановщик | |
| Композитор |
В. Дешевов (1930) |
| Аниматоры | |
| Оператор | |
| Звукооператор |
М. Мухачев |
| Студия | |
| Страна | |
| Длительность |
15 минут |
| Премьера | |
| IMDb | |
| BCdb |
[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=99583-Pochta.html подробнее] |
| Аниматор.ру |
[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2365 ID 2365] |
«Почта» — мультипликационный фильм 1929 года, снятый в СССР и стоящий на рубеже начала звукового периода в истории советской мультипликации[1].
Первая киноработа Михаила Цехановского, основанная на его собственных иллюстрациях к изданному в 1927 году стихотворению Самуила Маршака и в динамике развивающая реализованный в книге конструктивистский стиль графики.
После выхода фильма отношение к мультипликации изменилось, её стали считать самостоятельной разновидностью искусства[2].
«Почта» стала первым советским мультфильмом в массовом прокате, первым советским мультфильмом, широко демонстрировавшимся за рубежом, а раскрашенная версия — первым советским цветным мультфильмом. Новацией фильма стали также неожиданные диагональные ракурсы и ритмическая, синхронизированная со звуком, организация рисунка.[3]
Содержание
Сюжет
Письмо, адресованное путешествующему Борису Пруткову (в оригинальном стихотворении Маршака - писателю Борису Житкову), следует за ним по разным странам мира, но догоняет адресата только после его возвращения в Ленинград.
Варианты фильма
Первоначально мультфильм, вышедший на экраны в 25 ноября 1929 года, был немым (с промежуточными титрами) и чёрно-белым. Однако, уже в 1930 году вышла озвученная версия фильма с декламацией Даниила Хармса и музыкой композитора Владимира Дешевова[4], ставшая первым советским звуковым мультфильмом. Также существовала цветная, раскрашенная вручную (в позитиве) версия.[3]
В 1964 году Михаил Цехановский совместно с супругой Верой Цехановской снял на киностудии «Союзмультфильм» авторский ремейк фильма в широкоэкранном формате (см. Почта (мультфильм, 1964)).
Напишите отзыв о статье "Почта (мультфильм, 1929)"
Примечания
- ↑ С. В. Асенин. «Мир мультфильма». [3d-master.org/kino/2.htm «Пути советской мультипликации»], 3d-master.org.
- ↑ [web.archive.org/web/20070828174050/books.interros.ru/index.php?book=mult&id=4&mode=print «Наши мультфильмы»]. — Издательская программа «Интерроса», 2006. — С. «Михаил Цехановский». — 352 с. — ISBN 5-91105-007-2.
- ↑ 1 2 Лариса Малюкова. Гулливеры до-диснеевской эпохи // Энциклопедия отечественной мультипликации / Сергей Капков. — М.: Алгоритм, 2006. — С. 16. — 810 с. — 3000 экз. — ISBN 5-9265-0319-4.
- ↑ Светлана Ким, Александр Дерябин [www.kinozapiski.ru/article/626/ Дыхание воли. Дневники Михаила Цехановского] (рус.) // Киноведческие записки : журнал. — Москва, 2001. — № 54. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0235-8212&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0235-8212].
Ссылки
- [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2365 «Почта (мультфильм, 1929)»] на «Аниматор.ру»
- [wikilivres.ca/wiki/Почта_(Маршак) Самуил Маршак. Почта (Борису Житкову)] — текст стихотворения на wikilivres.ca
- [youtube.com/watch?v=0g_onUV824k «Почта»] на YouTube
Отрывок, характеризующий Почта (мультфильм, 1929)
– Глянь ка, точно в Москве.Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
