Поэзия и правда
| Поэзия и правда | |
| Dichtung und Wahrheit | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1811-1831 |
«Поэ́зия и пра́вда: из мое́й жи́зни» (нем. Dichtung und Wahrheit: aus meinem Leben) — автобиографическое сочинение Иоганна Вольфганга Гёте.
Содержание
История создания
В 1808 г. завершились работы по подготовке первого собрания сочинений И. В. Гёте. Тогда же издатель предложил автору написать книгу автобиографического содержания, которая смогла бы послужить своего рода исследовательским комментарием к собранию сочинений, объяснила бы условия и причины написания отдельных работ, показала бы внутренние связи и генеральные направления в творчестве И. В. Гёте[1]. Эту идею издатель сформулировал в письме:
«Произведения остаются всё-таки без связи, а иногда даже трудно поверить, что они исходят от одного и того же писателя. <…> Мы просим Вас, чтобы Вы открыли нам в известной связности как те жизненные и душевные состояния, которые дали материал, так и теоретические основания, которым Вы следовали».[2].
Работа над автобиографией была начата И. В. Гёте в 1811 г. и завершена в 1831; однако, при жизни автора вышли в свет только первые три книги. Название, как считается, было подсказано секретарём И. В. Гёте — Ф. В. Римером. В первоначальной редакции секретаря название звучало как «Правда и поэзия» (нем. Wahrheit und Dichtung), но И. В. Гёте переставил слова местами, чтобы избежать неудобопроизносимого столкновения двух «d».[3]. Повествование охватывает события с 1749 по 1775 гг., то есть со дня рождения до переселения в Веймар. Основным источником, несомненно, служила для И. В. Гёте его собственная память и отдельные, по большей части отрывочные и разрозненные, дневниковые записки разных лет. Для восстановления более полной картины событий из наиболее ранних лет своей жизни, он привлекал переписку с друзьями семьи и подлинные исторические документы. Один из крупнейших исследователей творчества И. В. Гёте, Евгений Максимович Браудо (1882—1939), так характеризует источниковую базу «Поэзии и правды»:
«По записи книг веймарской библиотеки, выданных Гёте на дом, возможно восстановить историю его подготовительных работ для автобиографии. Кроме многочисленных сочинений по истории литературы, Гёте использовал переписку со своей сестрой, а также ряд устных сообщений друзей своей юности и товарищей по университетским занятиям».[4].
Сочинение И. В. Гёте во многом отличается от большинства произведений автобиографического жанра обширными отступлениями, когда автор на время оставляет рассказ о событиях собственной жизни и выступает в полной мере как исследователь, как историк-профессионал[5]. «Поэзия и правда» содержит множество ценнейших аналитических наблюдений над литературным процессом второй половины XVIII века, помещённым в контекст общественных отношений и культурной жизни эпохи. Сам И. В. Гёте так объяснил эту особенность:
«Главная задача биографии состоит именно в том, чтобы обрисовать человека в его отношениях к своему времени и показать, насколько целое было враждебно ему, насколько оно ему благоприятствовало, как он составил себе взгляд на мир и людей и как он отразил его во внешнем мире в качестве художника, поэта, писателя».[6].
Следуя этому принципу, И. В. Гёте написал скорее исторический очерк о мире третьей четверти XVIII столетия в той полноте, и в тех географических границах, которые открывались его сознанию в детские и юношеские годы.
Издания в России
Наиболее ранний перевод на русский язык относится к 1923 г. и был выполнен в рамках подготовки большого академического издания сочинений И. В. Гёте. Перевод на русский язык выполнил известный переводчик Н. А. Холодковский. Предисловие и научный комментарий составлены Е. М. Браудо. Сочинение издано в трёх томах: соответственно по 5 книг в каждом томе. Последнее по времени издание — Москва, 2003 г., стереотипное.
- И. В. Гёте. Поэзия и Правда. Из моей жизни. — Пг.,: «Всемирная литература», 1923.
- И. В. Гёте. [www.zakharov.ru/component/option,com_books/task,book_details/id,285/Itemid,56 Поэзия и Правда (Wahrheit und Dichtung)]. — М.: «Захаров», 2003. — 736 с. — ISBN 5-8159-0356-6.
Напишите отзыв о статье "Поэзия и правда"
Ссылки
- [de.wikiversity.org/wiki/Goethe_(1811) Первое издание (немецкий)]
Примечания
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Поэзия и правда
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
