Приват

«Приват» — крупнейшая украинская финансово-промышленная группа. Собственниками группы «Приват» являются Геннадий Боголюбов, Игорь Коломойский и Алексей Мартынов. Боголюбов занимается банковской стороной бизнеса, а Коломойский — металлургическими предприятиями. В группу «Приват» напрямую или опосредованно входит более 100 предприятий на Украине и мире.

История

В 1990 году выпускники днепропетровских вузов, Геннадий Боголюбов, Игорь Коломойский и Алексей Мартынов, создали первый совместный бизнес: Боголюбов и Коломойский закупали оргтехнику в Москве, а Мартынов занимался её сбытом в Днепропетровске. После распада СССР друзья вернулись в Днепропетровск и занялись импортом различных товаров — от кроссовок и спортивных костюмов до телефонов. На этом этапе у них появился четвёртый партнёр, сын крупного советского предпринимателя Леонид Милославский. Каждому из партнёров принадлежало по 25 % в общем бизнесе.

Чтобы оплачивать импортные товары, партнёры наладили экспорт металлопродукции, этим занимался Коломойский. Вскоре они осознали, что торговать металлом выгоднее, а затем начали заниматься импортом нефтепродуктов и начали скупать объекты для их хранения и транспортировки. Также они занялись ферросплавным направлением: группа поставляла топливо на Орджоникидзевский ГОК, получая взамен марганцевую руду и отправляя её на экспорт; за это направление отвечал Мартынов.

В 1992 году бывший руководитель днепропетровского комсомола Сергей Тигипко предложил Милославскому создать банк. Коломойский изначально воспротивился этой идее, но в итоге согласился. В марте 1992 года четыре компании — ООО «Вист», ООО «Сентоза», ООО «Сом» и ЗАО «Приват-интертрейдинг» — создали ЗАО КБ «Приватбанк». Тигипко стал председателем правления, а Милославский возглавил наблюдательный совет. В отличие от госбанков, «Приват» охотно обслуживал частных предпринимателей. Ключевым звеном в бизнесе группы «Приватбанк» стал в 1995‑м, включившись в ваучерную приватизацию.

Аккумулировав 1,2 млн сертификатов (2,3 % от их общего количества), банк стал приобретать пакеты акций металлургических предприятий. Первым предприятием, чьи акции «Приват» получил в обмен на сертификаты, стал Днепропетровский метизный завод. С помощью ваучеров «Приват» вошёл в капитал и установил операционный контроль над Никопольским заводом ферросплавов, Орджоникидзевским и Марганецким ГОКами.

Геннадий Боголюбов позже признавал, что «Привату» приходилось договариваться с губернатором Днепропетровской области Павлом Лазаренко. Так, в 1996 году на его водителя, Леонида Гадяцкого, было переписано 16,7 % ключевой компании «Привата» — «Сентоза Лтд», 14 % акций фирмы «Солм», владевшей третью «Приватбанка», и как минимум 1 % «Приват‑интертрейдинга».

В 1997 году уже ставший премьер‑­министром Лазаренко был отправлен в отставку, а Милославский умер от сердечного приступа на отдыхе в Австрии. Долю Милославского унаследовала его дочь Марианна, которая только заканчивала школу.

В 1999—2003 годах структуры «Привата» скупили на открытом рынке около 40 % акций «Укрнафты», контрольный пакет оставался у правительства. Благодаря знакомству Коломойского с братьями Григорием и Игорем Суркисами и Виктором Медведчуком, председатель правления компании был смещён и заменён ставленником Коломойского.

В 2000 году при помощи Геннадия Корбана «Приват» смог установить контроль над коксохимическим заводом имени Калинина, владелец которого не шёл на сотрудничество с группой. Корбан, чья компания вела реестр акционеров коксохима, через суды аннулировал сделки, позволившие его владельцу собрать контрольный пакет акций.

В конце 1990‑х Игорь Коломойский и Виктор Пинчук, владевшие крупными пакетами акций НЗФ, ОГОКа и МГОКа, договорились о совместной работе на ферросплавном рынке, но вскоре рассорились. В 2003 году Пинчук приобрёл контрольный пакет НЗФ в ходе торгов, до которых никого больше не допустили. После смены власти, в 2006 году, Пинчук уступил контроль над НЗФ и получил взамен 25 % в ферросплавном бизнесе «Привата».

В конце 2007 года Коломойский продал компании «Евраз» контрольные пакеты акций шести металлургических предприятий. «Приват» получил в качестве оплаты 1 млрд долларов и 9,72 % акций «Евраза». Однако через два года Боголюбова вывели из состава совета директоров «Евраза».

Активы

Металлургия

«Приват-интертрейдинг» контролирует Орджоникидзевский, Марганецкий, Южный (вместе с российской «Смарт-Групп») горно-обогатительные комбинаты. В металлургии контролирует Днепропетровский металлургический завод им. Коминтерна, Днепропетровский металлургический комбинат им. Петровского, Никопольский ферросплавный завод, Стахановский ферросплавный завод, Запорожский ферросплавный завод и российский Алапаевский металлургический завод.

В конце 2007 года «Приват» завершил сделку по продаже российской группе «Евраз» своих металлургических активов: горно-обогатительного комбината «Сухая балка», Днепропетровского металлургического завода имени Петровского и трёх коксохимов (Днепродзержинский коксохимический завод, «Баглейкокс», «Днепрококс»).

Топливная промышленность

Коломойский является крупным акционером «Укрнафты» (42 % акций в 2008 году). В конце декабря 2007 года «Приват» приобрёл 12,62 % акций британской нефтегазодобывающей компании JKX Oil & Gas, около 80 % нефтегазовых активов которой расположены на Украине.

Машиностроение

В машиностроении «Приват» контролирует Одесский машиностроительный завод «Красная гвардия» и ОАО «Одессасельмаш».

Финансы

В финансах группа владеет банками «Приватбанк»,«Москомприватбанк» (Россия) и«Приватбанк» (Грузия)

Медиа

В 2007 году «Приват» за 110 млн долларов приобрёл 3 % акций компании Central European Media Enterprises Ltd, которая контролирует телеканал «1+1». По состоянию на 2008 год, Боголюбов был партнёром Ложкина, который вёл такие совместные проекты как журнал «Фокус» и «Комсомольская правда».

Коломойский, по состоянию на 2008 год, был партнёром Третьякова в «Главреде», которому принадлежит УНИАН, «Профиль» и ряд других изданий.

Влияние на политику

Как писал Forbes, Милославский сформулировал принцип «бизнесмены не должны идти в политику, они должны влиять на чиновников через другие каналы», и Коломойский и Боголюбов его поддерживали. Хотя Мартынов в 1996 году был избран депутатом Днепропетровского областного совета.

По признанию Коломойского, он лично потратил до пяти миллионов долларов на поддержку Оранжевой революции и до 40 миллионов долларов на две избирательные кампании «Нашей Украины» 2006 и 2007 годов, а также поддерживал ряд других проектов. В то же время, по его словам, Мартынов — «глубоко аполитичный человек», а Боголюбов является категорическим противником участия в политической жизни. Мартынов всё же присутствовал в избирательном списке Селянской партии на выборах 2006 года. Коломойскому в 2006 году Янукович предлагал войти в список Партии регионов, но он отказался. Коломойский с марта 2014 по март 2015 года занимал должность губернатора Днепропетровской области.

Отрывок, характеризующий Приват

– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.