Пуаре, Пьер
Поделись знанием:
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Пьер Пуаре́ (фр. Pierre Poiret; лат. Petrus Poiret; 15 апреля 1646, Мец — 21 мая 1719, Rijnsburg) — французский кальвинист, богослов и философ; пропагандист учений дам-философов Антуанетты Буриньон и мадам Гюйон; мистик.
Биография
Родился в кальвинистской семье и поначалу готовился к карьере художника, но увлёкся учением Декарта и стал протестантским пастором (неподалеку от Гамбурга). Сблизившись с известной основательницей секты мистиков, Антуанеттой Буриньон, стал одним из её ревностных приверженцев.
В 1680 году переселился в Голландию, где провёл последние годы жизни в литературных работах.
Издания
Основные из них:
- «Cogitationum rationalium de Deo, anima et malo libri IV» (Амстердам, 1677),
- «Economie divine ou Systéme universel» (1687),
- «Idea theologiae christianae» (1687, основано на учении Якоба Бёма),
- «La Théologie réelle, vulgairement dite la Théologie allemande» (1700), с которой была соединена «Bibliothèque des principaux mystiques», «De eruditione triplici solida, superficiaria et falsa» (1692; автор доказывает, что вне боговдохновения нет истинных учёных),
- «Theologiae mysticae idea» (1702),
- «Bibliotheca mysticorum selecta» (1708),
- «Pratique de la vraye théologie mystique» (Кельн, 1709).
Издал также:
- «Toutes les oeuvres de M-elle Antoinette Bourignon» (Амстердам, 1679—84, 25 томов; 2-е изд., 1717)[1],
- перевод «Подражания Христу» (Le livre de l’imitation de Jésus-Christ; [books.google.ru/books?id=eO4UAAAAQAAJ&printsec=frontcover изд. 1800]).
Подготовил к изданию:
- «Poésies et cantiques spirituels» г-жи Гюйон (Кельн, 1722; [books.google.ru/books?id=jsjwAAAAMAAJ&printsec=frontcover том 1]).
См. также
- Христианский мистицизм
- Шевалье Рэмзи (1686—1743)
Напишите отзыв о статье "Пуаре, Пьер"
Примечания
- ↑ Буриньон, Антуанетта // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Источники
- Пуаре, Пьер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Marjolaine Chevallier,. [books.google.ru/books?id=oHYI6aajMvUC&printsec=frontcover Пьер Пуаре (1646-1719): от протестантизма к мистике] = Pierre Poiret (1646-1719): du protestantisme à la mystique. — Labor et Fides, 1994. — 295 с. — ISBN 9782830907186.
- [www.google.ru/search?hl=fr&tbo=p&tbm=bks&q=inauthor:%22Petrus+Poiret%22 Латинские издания П. Пуаре] на Гугл-букс.
- [www.google.fr/search?hl=fr&tbo=p&tbm=bks&q=inauthor:«Pierre+Poiret» Франкоязычные издания П. Пуаре] на Гугл-букс.
Отрывок, характеризующий Пуаре, Пьер
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
