Женгене, Пьер Луи

Пьер Луи Женгене
Pierre Louis Ginguené
Дата рождения:	25 апреля 1748(1748-04-25)
Место рождения:	Ренн
Дата смерти:	16 ноября 1816(1816-11-16) (68 лет)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Франция
Род деятельности:	поэт, литературный критик
Направление:	поэзия
Язык произведений:	французский
Дебют:	«La satire des satires» (1778)

Пьер Луи Женгене (фр. Pierre Louis Ginguené, 25 апреля 1748, Ренн — 16 ноября 1816, Париж) — французский поэт и критик.

Известность ему принесла поэма: «La Confession de Zulmé». Как музыкальный критик, Женгене стоял на стороне глюкистов. Писал в журнале «La feuille villageoise», поставившем себе задачей распространение в народе правильных понятий о принципах и стремлениях французской революции. Во время террора Женгене был арестован, но 9 термидора возвратило ему свободу.

Женгене был также масоном, и входил в величайшую масонскую ложу «Девять Сестёр».

Будучи избран членом исполнительной комиссии по народному образованию, он много поработал над преобразованием народных школ. Читал в Париже курс итальянской литературы.

Труды Женгене

Его важнейшим трудом считается: «Histoire littéraire d’Italie» (Париж, 1811—1824), составленная большей частью по сочинению Тирабоски: «Storia della letteratura italiana». Последние два тома этого сочинения частично написаны итальянским писателем Франческо Сальфи.

Женгене написал

• «La satire des satires» (1778);
• «Léopold» (поэма, 1787),
• «Eloge de Louis XI» (1788);
• «De l’autorité de Rabelais dans la révolution présente» (1791);
• «Notice sur la vie et les ouvrages de Piccini» (1802);
• «Fables nouvelles» (1810) и многое другое.

Издал

• «Oeuvres de Chamfort» (1795)
• «Lebrun» (1811).

Литература

• D.-J. Garat, «Notice sur la vie et les ouvrages de P.-L. G.» (1817).
• Женгенэ, Пьер-Луи // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Женгене, Пьер Луи

Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».