Работы в области атомного ядра в СССР в 1930—1940 годах

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Работы в области атомного ядра в СССР в 1930—1940 годах — это часть атомного проекта СССР комплекс работ, который позволил создать ядерную физику государства. По итогам этого периода были получены теоретические наработки в области ядерной физики, сформирована школа учёных-ядерщиков и построено некоторое количество научных центров. Стратегической целью работы было создание атомной бомбы — первый атомный взрыв был проведён в 1949 году.





Конференции по ядерной физике

Основная статья: Всесоюзные конференции АН СССР по ядерной физике

Вопросы ядерной физики настойчиво разрабатывались в 1930-е годы. В это десятилетие проводились также фундаментальные радиохимические исследования, без которых вообще немыслимо какое было ни было понимание этих проблем, их развитие и тем более — реализация. Для координации работ проводились всесоюзные конференции по ядерной физике, в которых принимали участие исследователи, работавшие и в других смежных дисциплинах, таких как геохимия, физическая химия, неорганическая химия и др.[1][2]

Результаты исследований

Создание гамма-дефектоскопии
Основная статья: гамма-дефектоскопия

Первый гамма-дефектоскоп был внедрён в 1933 году на Балтийском судостроительном заводе изобретателем Л. В. Мысовским и использовался для выявления дефектов литья в толстых металлических плитах к печам «Мигге-Перроя».[3]

Создание циклотрона
Основная статья: Циклотрон Радиевого института

Проект атомной бомбы

Основная статья: Проект атомной бомбы ХФТИ 1940 года

В 1940 году в отдел изобретательства Народного комиссариата обороны были поданы заявки сотрудников Украинского физико-технического института Фрица Ланге, Владимира Шпинеля и Виктора Маслова на конструкцию атомной бомбы и методы наработки урана-235 («Об использовании урана как взрывчатого и ядовитого вещества», «Способ приготовления урановой смеси, обогащенной ураном с массовым числом 235. Многомерная центрифуга», «Термоциркуляционная центрифуга»). В предложениях харьковчан были свои недостатки[4], однако они первыми предложили использовать обычную взрывчатку как запал для создания критической массы и инициирования цепной реакции. В дальнейшем все ядерные бомбы подрывались именно таким образом. А предложенный ими центробежный способ разделения изотопов и сейчас является основой промышленного разделения изотопов урана.

Однако их предложение пошло гулять по инстанциям — из отдела изобретательства в Управление военно-химической защиты НКО, в Научно-исследовательский химический институт Рабоче-крестьянской Красной армии, потом опять в управление, а затем в Радиевый институт Академии наук СССР. Его директор академик В. Г. Хлопин, прекрасно понимавший существо вопроса[5], сделал заключение, которое стало решающим: «Она (заявка) не имеет под собой реального основания. Кроме этого, в ней и по сути много фантастического… Даже если бы и удалось реализовать цепную реакцию, то энергию, которая выделится, лучше использовать для приведения в действие двигателей, например, самолетов»; и это в полной мере соответствовало существовавшему на тот день положению дел: количество обогащённого урана было настолько мало, что помышлять о бомбе, для которой требовались тонны (учитывая и необходимый цикл экспериментов), не приходилось, а понимание возможности использования плутония, и начало работ направленных на получение его оружейных препаратов даже в США, опережавших СССР, пришлось только на 1943 год[6], но в СССР, как известно, в основном благодаря стараниям И. В. Курчатова, и даже учитывая потребность повышения темпов работ — много позднее; подавляющее большинство учёных, занятых в проекте сомневалось в реальности быстрого решения проблемы. Всё это при том, что в Радиевом институте, который основал и которым руководил В. Г. Хлопин[7], был создан первый в Европе циклотрон (при участии Г. А. Гамова, в дальнейшем эмигрировавшего в США, именно на этом приборе начал свои исследования И. В. Курчатов)[1][8]. Так что количества обогащённого урана, которым располагали на тот момент, действительно, хватило бы на цепную реакцию, способную дать энергию достаточную разве что для работы двигателя самолёта…[9][10]

Харьковчане не могли примириться с негативными отзывами: В. Маслов в феврале 1941 года обратился с личным письмом к тогдашнему наркому обороны СССР, Герою и маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко — тоже безрезультатно.[11]

Нападение 22 июня 1941 г. Германии на Советский Союз в значительной степени обусловило то, что в СССР были вынуждены сократить объёмы проводившихся ядерных исследований, в том числе — исследования возможности осуществления цепной реакции деления, тогда как в Великобритании и США работы по этой проблеме энергично продолжались.

Напишите отзыв о статье "Работы в области атомного ядра в СССР в 1930—1940 годах"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.khlopin.ru/hronology.php Радиевый институт имени В. Г. Хлопина. Хронология.]
  2. ↑ Асташенков, П. Т.. Курчатов. — 2-е изд.. — М.: Молодая гвардия, 1968. — 198 с. — (Жизнь замечательных людей: Серия биографий; Вып. 462). — 100 000 экз.
  3. ↑ Мещеряков М. Г., Перфилов Н. А. [ufn.ru/ru/articles/1963/11/g/ Памяти Льва Владимировича Мысовского (К семидесятипятилетию со дня рождения)] // Выпуск УФН : Сборник УФН. — М., 1963. — Вып. Ноябрь.
  4. ↑ Схема уранового заряда в этом проекте неработоспособна принципиально, поскольку невозможно «непроницаемые для нейтронов» стенки «вписать» в заданные габариты. Ценность данного предложения в большей степени историческая — это первая в СССР официально рассматривавшийся конструкции собственно ядерной бомбы. — [engine.aviaport.ru/issues/63/page58.html А. Н. Медведь. К истории создания первой отечественной ядерной бомбы. — «Двигатель»]
  5. ↑ В. Г. Хлопин одним из первых понял возможности использования радиоактивных веществ в военных целях. Ещё в январе 1918 года он опубликовал статью «Несколько слов о применении радиоактивных элементов в военной технике и о возможном будущем радиевой промышленности в России» (Бюллетень Осведомительно-статистического бюро, 1918, № 17, с. 677—684). Учёный, в совершенстве владея шестью языками, с середины 1910-х годов постоянно следил за иностранными публикациями по вопросам радиоактивности и ядерной энергии, и, как понятно из дальнейшего — в числе первых обратил внимание на одновременное и почти полное исчезновение с середины—конца 1930-х годов не только монографий и статей технологического характера, но и каких бы то ни было значительных сообщений по данной тематике вообще — даже в периферийной по отношению к настоящим проблемам периодике.
  6. ↑ [www.base13.glasnet.ru/text/aedvc/t.htm Г. Д. Смит. Атомная энергия для военных целей. Официальный отчет о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США. Перевод с английского под редакцией Г. Н. Иванова. М.: Государственное транспортное железнодорожное издательство. 1946 — на сайте «Тринадцатая база»]
  7. ↑ В качестве заместителя директора (1922—1939), а в дальнейшем — директора (1939—1950)
  8. ↑ В период работы Г. А. Гамова в Радиевом институте (1931—1934) под руководством и при непосредственном участии его, И. В. Курчатова и Л. В. Мысовского создан и запущен в 1937 году первый в Европе циклотрон (в 1932 году Г. А. Гамов и Л. В. Мысовский представили проект к рассмотрению Учёным советом, утвердившим его) — [www.khlopin.ru/memorial.php Мемориал Радиевого института имени В. Г. Хлопина]
  9. ↑ [www.khlopin.ru/reports.php Доклады на сайте Радиевого института имени В. Г. Хлопина]
  10. ↑ Ушакова Н. Н. Виталий Григорьевич Хлопин (1890—1950). Ответственные редакторы Б. П. Никольский и Г. С. Синицына. М.: Наука, 1990 ISBN 5-02-006067-4
  11. ↑ В. Гаташ [www.znanie-sila.ru/online/issue_2372.html Физика с грифом «Совершенно секретно»] «Знание — сила» Номер 9/03

Отрывок, характеризующий Работы в области атомного ядра в СССР в 1930—1940 годах

Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.