Радомская конфедерация

Радомская конфедерация — союз шляхты Речи Посполитой, образованный 23 июня 1767 года в Радоме под защитой российских войск полковника Василия Кара для сохранения прежнего государственного строя Речи Посполитой против попыток нового короля Станислава Понятовского усилить центральную власть.

Предыстория

Сейм Речи Посполитой 1766 года отклонил план реформ, предоставлявший политические и гражданские права так называемым «диссидентам» (некатоликам). Это стало поводом для Пруссии и России для вмешательства во внутренние дела Речи Посполитой. Они сделали ставку на магнатскую оппозицию (Потоцких), которые противодействовали реформам короля Станислава Понятовского и влиянию «Фамилии» Чарторыйских.

Однако созданные 20 марта 1767 года (в один день) «диссидентские» Торуньская и Слуцкая конфедерации не имели большого влияния. Католическая шляхта и духовенство стали объединяться в местные конфедерации для обеспечения господствующей роли католической религии, сохранения «республиканских свобод» с правом свободного избрания короля без союза с Россией и низложения Станислава Понятовского.

Конференция

В Великом княжестве Литовском католические конфедераты 3 июня 1767 года выбрали маршалком быстрицкого старосту Станислава Бжостовского, в Польше — виленского воеводу Кароля Станислава Радзивилла (Пане Коханку).

Недовольство католической шляхты несло угрозу исключительному влиянию России в Речи Посполитой. По предложению российского посла Н. В. Репнина был заключён союз с католическими конфедератами. К. С. Радзивиллу вернули конфискованные в 1764–1766 годах имения, и он стал маршалком Генеральной конфедерации ВКЛ, которая объединила католиков и «диссидентов».

23 июня 1767 года в Радом съехались 178 послов от коронной и великолитовской конфедераций, которые 14 августа выбрали К. С. Радзивилла маршалком Радомской конфедерации — объединённой конфедерации Речи Посполитой. Секретарëм конфедерации стал Марцин Матушевич.

Сейм Репнина

Однако российский посол Н. В. Репнин потребовал, чтобы маршалком конфедерации стал король Станислав Понятовский, потребовал также узаконить равноправие католиков и «диссидентов» и оставить существующий государственный строй Речи Посполитой под опекой России. Фактическим лидером конфедерации стал сам Н. В. Репнин, который дал указание конфедератам отправить польских делегатов к императрице Екатерине II с прошением о гарантиях политической системы Речи Посполитой. Полагают, что это прошение к императрице подготовлено самим Репниным.

5 октября 1767 года в Варшаве собрался сейм, который должен был принять требования Н. В. Репнина. Однако только под угрозой применения насилия ровно через месяц все требования Н. В. Репнина, которые вошли в проект очередного «Вечного мира» с Россией и акта «Кардинальных прав», были приняты Чрезвычайным сеймом 5 ноября 1767 года под протекторатом России. Тогда же все конфедерации были распущены.

Последствия

Вмешательство России во внутренние дела Речи Просполитой стали причиной создания Барской конфедерации 1768 года и последующей Гражданской войны.

Литература

• Aleksander Kraushar. Książę Repnin i Polska w pierwszem czteroleciu panowania Stanisława Augusta: (1764—1768). Wyd. nowe, przejrz. i popr. Warszawa: Gebethner i Wolff; Kraków: G. Gebethner i Spółka, 1900. T. 1. 399 p.
• Я. Анiшчанка. Радамская канфедэрацыя. — Вялiкае княства Лiтоўскае, том 2. — Мiнск, Беларуская энцыклапедыя. 2006.

Ссылки

• [encyklopedia.pwn.pl/haslo.php?id=3924876 Konfederacja radomska]

Отрывок, характеризующий Радомская конфедерация

– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.