Районы Константинополя
Районы Константинополя — совокупность административно-территориальных единиц, на которые подразделялся Константинополь, будучи столицей Византийской империи. Согласно легенде, деление на 14 районов было установлено ещё Константином Великим (306—337), сделавшим этот город столицей своей империи. Перечень этих районов (лат. regiones, др.-греч. ρέγεώνες, κλίματα) известен из документа Notitia Urbis Constantinopolitanae[en] периода императора Феодосия II (402—450), аналогичного соответствующим спискам[it] для Рима, описывающим его деление на 14 округов. В отличие от римского перечня округов, в константинопольском приводятся только порядковые номера без указания названия, под которым данный округ известен в народе. Исключение сделано только для 13-го района Сики[1].
Глава района занимал должность куратора (лат. curator) или регионарха (др.-греч. ρέγιωνάρχης) и подчинялся префекту города. В своём подчинении куратор имел помощника vernaculus или internuntius, через которого совершал обращения к гражданам. Так же в его подчинении было пять vicomagistri, которые имели в своём подчинении отдельные vici. C другой стороны, поскольку они отвечали за ночную охрану своих участков, они, возможно, подчинялись главе городских стражников друнгарию виглы[en]. В каждом районе имелись многочисленные collegiati, из которых формировались части охраны правопорядка[2].
Как в Риме, где округа делились на две большие группы — внутри городских стен и extra muros, в Константинополе округа были объединены по признаку отношения к стенам Септимия Севера. Вероятно, внутри стен были первые пять районов. Следующие 5 занимали центр города. Границы районов известны приблизительно и устанавливаются на основании сопоставления сведений различных эпох, в том числе путешественников, посетивших город уже после захвата Константинополя турками — ценные сведения о топографии византийской столицы приводит французский путешественник Пьер Жиль, живший в Константинополе в 1540-х годах[3].
Напишите отзыв о статье "Районы Константинополя"
Примечания
- ↑ Janin, 1950, p. 49.
- ↑ Janin, 1950, p. 52.
- ↑ Janin, 1950, p. 53.
Литература
- Janin R. Constantinople Byzantine. — Paris, 1950. — 482 p.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Районы Константинополя
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
