Флэк, Роберта

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Роберта Флэк»)
Перейти к: навигация, поиск
Роберта Флэк
Roberta Flack
Имя при рождении

Roberta Flack

Полное имя

Roberta Cleopatra Flack

Дата рождения

10 февраля 1937(1937-02-10) (87 лет)

Место рождения

Блэк Маунтин, Северная Каролина

Годы активности

1969-н.в.

Страна

США США

Профессии

певица

Инструменты

фортепиано

Жанры

джаз, adult contemporary, народная музыка, ритм-н-блюз

Сотрудничество

Пибо Брайсон, Донни Хатауэй, Maxi Priest

Лейблы

Atlantic Records (1968-1996)
Angel Records/Capitol Records (1997)
RAS Records/429 Records/Sony/ATV Music Publishing (2011-н.в.)

[robertaflack.com flack.com]

Робе́рта Флэк (англ. Roberta Flack; род. 10 февраля 1937, Блэк Маунтин, Северная Каролина, США) — американская соул-певица, известная исполнением утончённых джазовых баллад «The First Time Ever I Saw Your Face» (1972), «Killing Me Softly With His Song» (1973) и «Feel Like Makin' Love» (1974), за которые она выиграла несколько наград «Грэмми».





Биография

Успех пришёл к Флэк в 1972 году, когда Клинт Иствуд использовал её песню «The First Time Ever I Saw Your Face» в своем первом фильме «Сыграй мне „Туманно“». Хит сразу взлетел на вершину Billboard Hot 100 и провел там шесть недель; впоследствии его перепевали Элвис Пресли, Джонни Кэш, Джордж Майкл и Селин Дион.

В течение 1970-х Флэк предпочитала записываться вместе с Донни Хэтэуэем. После его самоубийства в 1979 году она стала выступать в дуэте с Пибо Брайсоном. В 1991 году вернулась в лучшую десятку американских синглов с песней «Set the Night to Music», записанной в дуэте с регги-музыкантом Макси Пристом. Живёт она в Нью-Йорке, в том самом доме, у подъезда которого был застрелен Джон Леннон.

Дискография

Альбомы

Напишите отзыв о статье "Флэк, Роберта"

Ссылки

  • [www.robertaflack.com/ Официальный сайт]
  • «Флэк, Роберта» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • web.archive.org/web/20080213225623/www.geocities.com/flackfiles/peterreillyquietfire.html
  • www.wlatalent.com/roster/roberta_flack/artistprofile.htm

Отрывок, характеризующий Флэк, Роберта

– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.