Killing Me Softly with His Song

RS	[www.rollingstone.com/news/story/6596205/killing_me_softly_with_his_song Позиция №360] в списке 500 величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone (версия Роберты Флэк)

«Killing Me Softly with His Song» — песня, написанная в 1971 году и ставшая фактически стандартом популярной музыки. Музыка Чарльз Фокс, слова Норман Гимбел (Charles Fox, Norman Gimbel). В основу популярной песни были положены стихи Лори Либерман (Lori Lieberman) «Killing Me Softly with His Blues» («Своим блюзом/настроением он тихо убивает меня»), на которые Лори Либерман была вдохновлена, по её признанию, выступлением на тот момент ещё неизвестного Дона Маклина (Don McLean) в клубе Трубадур в Лос-Анджелесе в 1971 году.

Песня и её кавер-версии

Либерман стала первой, кто записал эту песню — она вышла в составе её одноименного альбома «Lori Lieberman» в 1972 году. Настоящую же известность песне принесло исполнение Роберты Флэк (Roberta Flack) в 1973 году. Четыре недели хит держался на первом месте в Billboard Hot 100. Затем он был смещен песней «Love Train» в исполнении The O'Jays, и вновь вернулся на лидирующие позиции в чартах США, обогнав «Love Train».

В 1975 году инструментальная версия «Killing Me Softly» стала музыкальной темой фильма «Подмокшее дело», с Полом Ньюманом в главной роли. Автор песни Чарльз Фокс фигурирует как дирижер этой композиции.

Новую кавер-версию этой песни в 1988 году выпустил R&B исполнитель Al B. Sure! на дебютном альбоме «In Effect Mode». Версия имела успех, а Al B. Sure! был выбран в 1989 году как лучший новый соло-исполнитель R&B среди мужчин. В 1996 году песню перепела хип-хоп группа The Fugees, где солировала Лорен Хилл (Lauryn Hill). Их версия достигла второго места в чартах радио-эфира США и аналогичной позиции в Великобритании, где поднялась до первого места, и разошлась тиражом в миллион копий. На волне успеха исполнения The Fugees в 1996 году был сделан ремикс из версии Роберты Флэк, который возглавил Hot Dance Music/Club Play Chart.

Среди прочих, свою версию этой песни сделали известные исполнители: Глория Гейнор, Энгельберт Хампердинк, Тори Амос, Ева Кессиди, Прешес Уилсон, Перри Комо, Арета Франклин, Майкл Джексон и The Jacksons, Энн Мюррей (Anne Murray), Лютер Вэндросс (Luther Vandross), Тони Брэкстон (Toni Braxton), Алишия Киз, Джако Пасториус, Ширли Бэсси, The Singers Unlimited, Youngblood Brass Band, The Plain White T’s, Mina, Susan Wong, Захар Май, дуэт Виктор Фалион — Михаил Поплавский, Леонид Черновецкий и Дима Билан

В 2002 году песня стала значительной частью сюжета фильма «Мой мальчик» («About A Boy»), режиссёры Крис Вайц и Пауль Вайц (Chris Weitz, Paul Weitz). Главный герой фильма мальчик Маркус попадает под насмешки своих одноклассников потому, что решается исполнить песню на концерте школьных талантов. У подростков школы песня вызывает ассоциации с женственностью, излишней романтичностью и эмоциональностью. Маркус же исполнил её ради своей матери, для которой песня была любимой.

В 2006 году песня становится популярным гимном среди болельщиков ирландского футбольного клуба «Шелбурн». Слова песни были немного изменены на «Dillon Me Softly with His Song», обращаясь к бывшему защитнику Шону Диллону (Sean Dillon). После перехода Диллона в футбольный клуб «Данди Юнайтед», гимн последовал за ним.

В разные годы и в разных странах песня была переложена на датский, испанский, итальянский, немецкий, норвежский, португальский, финский, чешский, шведский, эстонский, японский языки.

Ссылки

[www.lorilieberman.com/wordpress/ Lori Lieberman] — официальный сайт

Отрывок, характеризующий Killing Me Softly with His Song

Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.