Кюндингер, Рудольф Васильевич

Рудольф Васильевич Кюндингер (нем. Rudolph Kündinger; 2 мая 1832, Нёрдлинген, Германия — 21 февраля 1913, Санкт-Петербург) — пианист, композитор и педагог. Брат скрипача и композитора Августа Кюндингера.

Игре на фортепиано он учился у отца — церковного композитора Георга Кюндингера, городского кантора и капельмейстера в Нёрдлингене и Нюрнберге.

С 1850 года занимался преподаванием музыки и игры на фортепиано, концертировал как пианист в России (в том числе - в концертах Императорского Русского музыкального общества). В 1855—1858 годах у него учился П. И. Чайковский, который впоследствии считал, что только благодаря Рудольфу Кюндингеру он впервые ощутил своё подлинное музыкальное призвание. По утверждению биографа Чайковского Нины Берберовой П. И. Чайковский вынужден был прекратить занятия у Кюндингера в связи с «семейной катастрофой» — его отец, Илья Петрович, потерял в сомнительной афере всё своё состояние и не имел более средств оплачивать частные уроки.

C 1860 года Рудольф Кюндингер получил должность учителя музыки при Императорском дворе. В 1879—1880 годах был профессором Петербургской консерватории. В 1890 году входил в состав жюри первого Рубинштейновского конкурса.

Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Кюндингер — автор трио и нескольких фортепианных пьес, в том числе «Preludes a l'usage des amateurs etc.» и фантазий, а также воспоминаний о П. И. Чайковском, записанных М. И. Чайковским.

Литература

• Берберова Н. Н. Чайковский. Биография.. — СПб.: Лимбус Пресс, 1997.
• Кюндингер Р. В. [www.tchaikov.ru/memuar015.html Занятия с молодым Чайковским] // Воспоминания о П. И. Чайковском. — 2-е изд.. — М.: Музыка, 1973. — С. 35—36.
• [www.musenc.ru/html/k/k7ndinger.html КЮНДИНГЕР Рудольф Васильевич] // Корто — Октоль. — М. : Советская энциклопедия : Советский композитор, 1976. — (Музыкальная энциклопедия : [в 6 т.] / гл. ред. Ю. В. Келдыш ; 1973—1982, т. 3).</span>
• [www.musdic.ru/html/k/k7ndinger.html Музыкальный энциклопедический словарь, 1990]

Ссылки

• [www.rdinfo.ru/soc_rd/jencik_statja.php?mode=view&site_id=34&own_menu_id=2646 Биография] на сайте «Немцы России»

Отрывок, характеризующий Кюндингер, Рудольф Васильевич

В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.