Рузвельт, Николас

Николас Рузвельт (Nicholas Roosevelt или Nicholas Van Rosenvelt; крещен 2 октября 1658 — 30 июля 1742) — один из первых представителей семьи Рузвельт, известный американец голландского происхождения, проживавший в Новом Амстердаме. Он был первым Рузвельтом, избранным олдерменом.

Он родился в Новом Амстердаме, был сыном Клауса Маартенсена ван Розвельта, иммигранта из Голландии, и был крещен 2 октября 1658 года в реформатской церкви Нового Амстердама. К 1680 году он переселился в Эзопус около Кингстона. 9 декабря 1682 года он венчался в реформатской церкви Нью-Йорка с Хейлтье Янс Кюнст (Heyltje Jans Kunst 1664—1730). Проживая в Эзопусе, он занимался пушным промыслом и поддерживал хорошие отношения с индейцами.

В 1690 он вернулся с семьёй в Нью-Йорк. Являлся олдерменом с 1698 по 1701 год и снова в 1715 году. Умер в Нью-Йорке 30 июля 1742 года.

У Николаса было 10 детей, первых четырех крестили в Эзопусе, остальных — в Нью-Йорке:

• Жанетта (1683)
• Маргаретта (1685)
• Николас (1687)
• Йоханнес (1689)
• Эльза (1691)
• Якобус (1692—1796)
• Рахиль (1693)
• Сара (1696)
• Рахиль (1699)
• Исаак (1701)

Йоханнес стал основателем старшей линии Рузвельтов, из которой происходили Теодор Рузвельт и Элеонора Рузвельт. Якобус основал младшую линию, из которой произошёл Франклин Рузвельт.

Отрывок, характеризующий Рузвельт, Николас

– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.