Русско-казанская война (1552—1556)

Казанская война
Основной конфликт: Русско-казанские войны
Дата	1552—1556
Место	территория бывшего Казанского ханства
Причина	борьба за возвращение независимости Казанского ханства
Итог	победа русских войск
Противники
Русское царство Горные марийцы Чуваши Казанские татары Чуваши Луговые марийцы Удмурты Ногайская орда
Командующие
Александр Горбатый-Шуйский Андрей Курбский Борис Салтыков† Даниил Адашев Семён Микулинский Мамич-Бердей † Али-Акрам † Усеин-Сеит † Туакмиш-шахзада † Сары-батыр #† Кебенке Кулай-мурза †
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Русско-казанская война 1552—1556, Казанская война — национально-освободительное восстание казанских татар за возрождение независимости Казанского ханства.

Ход событий

После взятия Казани русские войска не контролировали полностью территорию бывшего ханства. Продолжались нападения на русских гонцов, купцов и служилых людей, происходили убийства сборщиков налогов. Карательные экспедиции, отправляемые из Свияжска и Казани, были безуспешны. В конце 1552 года вспыхнуло настоящее восстание. Восставшие разгромили несколько небольших русских отрядов. 10 марта 1553 года был разгромлен отряд воеводы Бориса Салтыкова, 400 убитых стрельцов и 500 казаков. Сам воевода был пленён и убит. Массовые казни восставших не могли прекратить повстанческое движение. Центром восстания стал город Чалым. Мятежники даже восстановили ханскую власть: на престол был приглашен один из ногайских князей Али-Акрам, прибывший с отрядом в 300 ногайцев. В 1553 году против мятежников были направлены силы под командованием Даниила Адашева, а также войска князя Микулинского, которые действовали по реке Кама. К концу года восстание было почти прекращено.

В 1554 году восстание вспыхнуло с новой силой. Командовал русскими силами князь Мстиславский. Подавление восстания сопровождалось жестокими казнями его участников, также были построены башни и остроги. В 1556 году был взят центр восстания, город Чалым. После этого дальнейшее сопротивление было прекращено. Против казанских татар начали выступать и некоторые местные народы, утомлённые бесконечной войной. Хан был убит самими мятежниками, а основные лидеры движения погибли.

Последствия

Сильный экономический упадок, резкое сокращение численности населения. В Казани была возведена каменная крепость, татары были выселены из города, мечети разрушены. После подавления восстания многие земли местных феодалов были конфискованы и перешли в руки государства, бояр, дворян, духовенства и тех татар, кто признал новую власть. Увеличение численности русского населения на территории бывшего ханства.

См. также

• Первая черемисская война

Литература

• Татарский энциклопедический словарь. — Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. — 703 с. — ISBN 0-9530650-3-0.

Отрывок, характеризующий Русско-казанская война (1552—1556)

– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.