Сангушко, Фёдор Андреевич
Поделись знанием:
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
| Фёдор Андреевич Сангушко
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1535 — 1547 | ||
| Вероисповедание: | православный | |
| Рождение: | ок. 1500 | |
| Смерть: | ноябрь 1547 | |
| Род: | Сангушки | |
| Отец: | Андрей Александрович Сангушко | |
| Супруга: | Анна Йовановна Бранкович | |
| Дети: | Дмитрий, Андрей, Роман, Феодора, Марина и Варвара | |
Фёдор Андреевич Сангушко (ок. 1500 — † ноябрь 1547) — староста владимирский (1531—1547), позднее винницкий и брацлавсикий (1544—1547), маршалок Волынской земли (1535—1547), боролся против крымских татар. Записан в Супральском поминальнике (поз. 31, 83)[1].
Содержание
Биография
Родился около 1500 года в княжеской семье: отец — князь Андрей Александрович Сангушко (?-1534), в семье было семеро детей.
Выступал за защиту православия, был меценатом множества храмов древнего Владимира, Берестья, Киева, Вильнюса, Луцка, фундатором церкви Святого Николая в Милецком монастыре[2], покровитель Выдубицкого монастыря в Киеве и Зимненского монастыря, похоронен в Киево-Печерской лавре. Владел селом Карасин, которое купил у Петра Баевского[3].
Уряд маршалка подразумевал возможность апелляции при несогласии с судебным решением старосты. Эта возможность была определена для волынской шляхты привилеем на уряд маршалку князю Федору Сангушко от 30 января 1535 года:
«всякии земскии дела судити… А што ся дотычеть отзыванья в судех, подданымъ нашимъ … тогды вольно будеть кождому князю и пану и земяном отозватися до него, маршалка земского»[4]
Семья
- Жена — Анна Йовановна Бранкович (?—1578), из рода Бранковичей.
- Сыновья — Дмитрий (ум. январь 1555), Андрей, Роман (1537—1571).
- Дочери — Федора, Марина[5], Варвара[6].
Напишите отзыв о статье "Сангушко, Фёдор Андреевич"
Литература
- Wolff J. Kniaziowie Litewsko-Ruscy od końca czternastego wieku. — Kraków, 1895. (польск.)
Ссылки
- [www.genealogy.euweb.cz/poland/sanguszko1.html#HD Sanguszko family] англ. , (польск.)
- [www.genealogy.euweb.cz/balkan/balkan16.html#HJ The Brankovici] англ. , (польск.)
Примечания
- ↑ Леонтій Войтович [izbornyk.org.ua/dynasty/dyn57.htm Леонтій Войтович. Князівські династії Східної Европи (кінець IX — початок XVI ст.): склад, суспільна і політична роль]. (укр.)
- ↑ [ezdimsami.com.ua/uk/papers/13-shazk/48-pertxram.html З історії Світязя та Петропавлівського храму]
- ↑ [istvolyn.info/index.php?option=com_content&task=view&id=2183&lang=en 475 років від часу першої писемної згадки про с. Карасин тепер Маневицького району Волинської обл.]
- ↑ Arhiwum knążąt Lubartowiczów-Sanguszków w Sławucie / Wyd. nakładem właściciela pod kier. Z.L. Radzimińskiego przy współudziale P. Skobelskiego i B.Gorczaka. — Lwów, 1890. — T.4. — S. 1. (польск.)
- ↑ Wolff J. Kniaziowie Litewsko-Ruscy od końca czternastego wieku. — Kraków, 1895. — S. 432. (польск.)
- ↑ [www.genealogy.euweb.cz/poland/sanguszko1.html#HD Sanguszko family] англ. , (польск.)
Отрывок, характеризующий Сангушко, Фёдор Андреевич
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
