Сапиро, Жизель
Поделись знанием:
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Жизель Сапиро́ (фр. Gisèle Sapiro, 22 июня 1965) — французский социолог.
Содержание
Биография
Бакалавр и магистр искусств Тель-Авивского университета. В 1994 защитила докторскую диссертацию в Высшей школе социальных наук (научный руководитель — Пьер Бурдье). Руководитель исследовательского направления в Национальном центре научных исследований. Возглавляет Европейский Центр социологии и политологии в Сорбонне. Приглашенный профессор университетов ФРГ (Фрайбург), Канады (Квебек), Испании, Израиля (Тель-Авив), США (Нью-Йорк).
Входит в редакционный совет журналов Actes de la recherche en sciences sociales, Le Mouvement social.
Научные интересы
Социология интеллектуальной жизни, литературы и перевода, печатных коммуникаций.
Основные публикации
- Война писателей, 1940—1953/ La Guerre des écrivains, 1940—1953 (Fayard, 1999)
- Translatio. Рынок переводов во Франции в эпоху мондиализации/ Translatio. Le Marché de la traduction en France à l’heure de la mondialisation (CNRS, 2008, ответственный редактор)
- L’Espace intellectuel en Europe (La Découverte, 2009, ответственный редактор).
- Ответственность писателя. Литература, право и мораль во Франции XIX—XXI вв./ La Responsabilité de l'écrivain. Littérature, droit et morale en France, XIXe-XXIe siècle (Seuil, 2011)
- Перевод литературы и гуманитарии: условия и препятствия/ Traduire la littérature et les sciences humaines: conditions et obstacles/ Gisèle Sapiro, ed. Paris: Ministère de la culture et de la communication, Département des études, de la prospective et des statistiques (DEPS), 2012.
- [www.cairn.info/revue-actes-de-la-recherche-en-sciences-sociales-2002-4.htm Литературный перевод как объект социологии] (фр.)
Публикации на русском языке
- [bourdieu.name/files/Sapiro%20Zh.%20Francuzskoe%20pole%20literatury%20(ZhSSA,%202004)(ru)(T)(18s).pdf Французское поле литературы]
- О применении категорий «правые» и «левые» в литературном поле// Республика словесности. Франция в мировой интеллектуальной культуре/ Отв. Ред. С. Н. Зенкин. М.: Новое литературное обозрение, 2005, с. 294—334
Признание
Её труды переведены на многие языки, включая японский.
Напишите отзыв о статье "Сапиро, Жизель"
Ссылки
- [cse.ehess.fr/document.php?id=585 CV, библиография] (фр.)
Отрывок, характеризующий Сапиро, Жизель
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
