Сексуальная магия

Сексуальная магия (или секс-магия: англ. sex magick, в орфографии Алистера Кроули), — совокупность представлений, практических предписаний и культовых ритуалов, так или иначе связывающих сексуальную активность человека с теми или иными религиозными или оккультными верованиями.

В основе понятия сексуальной магии лежит представление о существовании сексуальной энергии, которую можно подчинить человеческой воле с целью оказания воздействия на объективную реальность.

В центре внимания основных оккультных учений, касающихся сексуальной магии, находится оргазм, энергию которого, как полагают адепты секс-магии, можно использовать в практических, творческих, религиозных целях. В числе авторов, излагавших и развивавших концепции, связанные с секс-магией, были основатель первого в США нео-розенкрейцерского ордена Паскаль Беверли Рэндольф, Карл Кельнер, основатель Ордена восточных тамплиеров, Теодор Ройсс, Алистер Кроули, Вильгельм Райх, Самаэль Аун Веор.

История

Как отмечается в «Энциклопедии оккультизма и парапсихологии», феномен сексуализации человеческой духовности издавна являлся важной частью восточных культур; в особенности это проявилось в тантрик-йоге, оказавшей заметное влияние на тибетский буддизм. Секс здесь использовался в качестве метода единения с богиней, в той или иной её ипостаси. Элементами сексуальной магии полна китайская даосская сексуальная практика, где с нею связаны вопросы долголетия и возможности бессмертия.

Поскольку на Западе сексуальная активность в течение многих столетий оставалась приниженной до уровня «греха», сама идея о возможности соединении сексуального и религиозного начал считалась неприемлемой и оскорбительной. С возникновением альтернативных религиозных и философских учений начал формироваться и качественно новый взгляд на сексуальность и возможности её использования — в практических, оздоровительных, оккультных целях.

Орден Восточных Тамплиеров

Корни учений о сексуальной магии прослеживают в раннем спиритуализме, в частности, в понятии «духовного слияния» (англ. soul mates). По-своему развил эти идеи Паскаль Беверли Рэндольф, медик и философ-мистик. Рэндольф разработал учение, основывавшееся на идее о гипотетическом «энергообмене» во время совокупления. Его идеи легли в основу феномена «sex magick», впервые получившие воплощение в учениях O.T.O. (Ordo Templi Orientis), тайного магического ордена, образованного в Германии в 1890-х годах.

На протяжении всего XIX века основная цель традиционной церемониальной магии состояла в поиске, выявлении и организации энергии, на основе которой можно было бы работать над достижением целей: от приземлённых, до самых возвышенных. Последователи Ordo Templi Orientis впервые предложили секс в качестве энергетического источника. Орден разработал систему уровней и методы обучения магическим ритуалам, работавшим на двух: восьмом (автоэротическом) и девятом (гетеросексуальном) уровнях. В начале XX века учение о секс-магии считалось величайшей тайной O.T.O..

Алистер Кроули

Тем временем, независимо от O.T.O., собственными исследованиями в той же области и, по-видимому, оперируя с теми же старыми текстами, занимался Алистер Кроули, один из членов Герметического Ордена Золотого Рассвета. В 1909 году, находясь в Египте, где пытался понять механизм магии, первоначально описанный магами элизаветинской эпохи Джоном Ди и Эдвардом Келли, Кроули под влиянием неких осенивших его идей провёл первый акт сексуальной магии, в качестве партнёра использовав своего ассистента Виктора Нойбурга (англ. Victor Neuburg)^{[неавторитетный источник?]}.

После опубликования в 1912—1913 годах «Книги лжи» (англ. The Book of Lies), где были аллегорически изложены результаты «озарений», касавшиеся возможности использования секса в магии (основой для создания книги послужили совместные эксперименты Кроули и Лейлы Уодделл), к нему обратился Теодор Ройсс, тогдашний глава Ordo Templi Orientis. Сначала он обвинил Кроули в том, что тот обнародовал тайное знание O.T.O., описанное в одной из глав книги, затем, когда понял, что это произошло случайно, посвятил его в IXВ° (O.T.O.), присвоив титул Sovereign Grand Master General of Ireland, Ioana and all the Britains.

Очень скоро Кроули стал главой британской секции ОТО, а впоследствии сменил Ройсса на посту главы Ордена. При том, что в учениях O.T.O. уже присутствовало учение о секс-магии, Кроули, став главой Ордена, расширил последнее, в частности, добавив одиннадцатый, «гомоэротический» уровень. Один из самых известных риуталов O.T.O. (известный как Gnostic Mass и названный Алистером Кроули главным ритуалом Ордена) представлял собой полную символическую экспозицию сексуальной магии. Центральной для ритуала стала гностическая формула IAO.

Кроули чрезвычайно напряженно экспериментировал с секс-магией и детально описывал свои наблюдения в дневниках; сексуальной магии посвящены многие его работы. Некоторые из них были опубликованы и стали достоянием массового читателя, другие остались тайными и доступны лишь в рамках Ordo Templi Orientis.

Алистер Кроули первым открыто публично объявил о том, что практикует секс-магию (в его терминологии — sex magick), используя в рамках своих методик, в частности, гомосексуализм и мастурбацию. Хью Урбан, считавший что учение Кроули имеет «первостепенную важность для понимания современной западной духовности и культуры», отмечал в качестве важнейших факторов в его наследии представление о сексе как о наивысшем источнике жизненной энергии и интеграцию секс-магии с понятиями, заимствованными из индуизма и буддизма.

Кроули (как позже и Вильгельм Райх, один из его последователей) верил, что подавление сексуальных инстинктов является ключевым корнем массового насилия, равно как и многих других пороков современного общества. В «Confessions of Aleister Crowley» он писал:

Вокруг вопроса о сексе развернётся яростная борьба. Человечество должно понять, что сексуальный инстинкт в своей истинной природе является инстинктом возвышенным. Шокирующие пороки, которые все мы порицаем, в сущности происходят от извращений, создаваемых подавлениями. Чувство, что секс постыден и ощущение его греховности порождают сокрытие, само по себе низменное, а также внутренний конфликт который создает искажения, неврозы и завершается взрывом. Мы сознательно создаём в себе нарыв и удивляемся, почему он полон гноя, почему он болит, почему он изливается зловонием и разложением…

Оригинальный текст (англ.)  

The battle will rage most fiercely around the question of sex… Mankind must learn that the sexual instinct is in its true nature ennobling. The shocking evils which we all deplore are principally due to the perversion produced by suppressions. The feeling that it is shameful and the sense of sin cause concealment, which is ignoble, and internal conflict which creates distortion, neurosis, and ends in explosion. We deliberately produce an abscess, and wonder why it is full of pus, why it hurts, why it bursts in stench and corruption…

Кроули утверждал, что «каждый индивидуум имеет абсолютное право удовлетворять свой сексуальный инстинкт так, как диктует ему физиология. Единственное предписание состоит в том, чтобы все подобные акты считать священными… Мы должны использовать все средства для следования единственной цели нашего существования».

Распространение идей сексуальной магии

В годы Первой мировой войны появилось несколько магических организаций, в основном основанные бывшими членами OTO: Fraternal Saturni в Германии и Choronzon Club, известный также как «Великое Божественное братство» (англ. Great Brotherhood of God) в США. O.T.O. был немногочисленным орденом и знали о его существовании очень немногие.

После Кроули его главой стал Карл Гермер (англ. Carl Germer), чья административная деятельность была практически незаметна. В 1950-х годах тайные книги Ордена были распространены по разным странам мира. Гермер умер в начале 1960-х годов не назначив преемника, и Орден (согласно «Энциклопедии оккультизма и парапсихологии») «быстро деградировал». Между тем бумаги Кроули были переданы в лондонский Институт Варбурга (англ. Warburg Institute) и содержание их стало известно некоторым британским колдунам, в частности, Кеннету Гранту (англ. Kenneth Grant).

В 1969 году Луис Каллинг, бывший член O.T.O., направившийся в американский филиал, опубликовал «Полную магическую программу Тайного ордена GBG» (англ. Complete Magick Curriculum of the Secret Order of the G.B.G.), а вскоре после этого — комментарий на этот счёт, «Руководство по сексуальной магии» (англ. A Manual of Sex Magick).

Начиная с 1972 года, когда увидело свет первое издание «Магических дневников» Кроули (англ. Crowley's Magical Diaries), в течение десятилетия все тексты Кроули о секс-магии и все тайные материалы OTO были опубликованы. Параллельно (через бенгальскую школу йоги, Bihar School of Yoga) на Западе стало распространяться учение о тантрическом сексе. Последователи обеих традиций, признавая некоторые поверхностные сходства в практической и ритуальной стороне их идей, подчёркивают, что в сущности не имеют между собой ничего общего.

Самаэль Аун Веор

В основе учения Самаэля Аун Веора лежит то, что он называет «белой сексуальной магией»; цель последней состоит в том, чтобы акт совокупления завершать без оргазма. Таким образом сексуальная энергия не выходит единовременно, но претерпевает «трансмутацию» посредством участия воли и «принесения в жертву страсти».

По Веору, «магнитная индукция» от взаимодействия активного и пассивного сексуальных начал, — создаёт потоки энергии через Brahmanic cord (Ida, Pingala и Sushumna Nadis, соответственно). Преобразованная таким образом энергия «насыщена миллиардами христических атомов», которые и вызывают «восхождение кундалини». Согласно его теории, посредством сексуальной магии может быть достигнуто полное освобождение от низменных, «анималистских» энергий. В процессе «умирания эго» и рождения «солнечных тел» человек может подняться до ангельского состояния и выше.

Самаэль Аун Веор считает, что оргазм изгоняет «христические» атомы и они заменяются «нечистой» энеригей: именно поэтому сексуальную магию с использованием оргазма он именует «чёрной», а свою разновидность — «белой секс-магией».

Литература

• Crowley, Aleister. De Arte Magica. San Francisco: Level Press, 1974.
• Magical Diaries of Aleister Crowley. Edited by John Symonds and Kenneth Grant. Montreal: Next Step Publications,1972.
• The Magical Record of the Beast 666. Edited by John Symonds and Kenneth Grant. Montreal: Next Step Publications, 1972.
• Culling, Louis, ed. A Manual of Sex Magick. St. Paul: Llewellyn Publications, 1971.
• Sexuality, Magic, and Perversion. Secaucus, N.J.: Citadel Press, 1972.
• Совершенное Супружество. Самаэль Аун Веор, 1950.
• Паскаль Б. Рэндольф, Ида Крэддок. Сексуальная магия / Пер. А. Осипова. М.: Ганга, 2012.

Отрывок, характеризующий Сексуальная магия

Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.