Сербиновка (Хмельницкая область)
Село
Показать/скрыть карты
|
Сербиновка (укр. Сербинівка)[1] — село в Староконстантиновском районе Хмельницкой области Украины. Население по переписи 2001 года составляло 777 человек. Почтовый индекс — 31146. Телефонный код — 3854. Занимает площадь 1,838 км². Код КОАТУУ — 6824288001.
Содержание
Местный совет
31146, Хмельницкая обл., Староконстантиновский р-н, с. Сербиновка, тел. 61-1-69
История
В 19 веке село Сербиновка находилось в составе Новоград-Волинского уезда, Волинской губернии — юго-западная губерния Российской империи. Административный центр — до 1795 Изяславль, затем до 1804 город Новоград-Волынский. В 1804 году губернским центром официально стал город Житомир. Жители села Сербиновка были прихожанами церкви села Острополь (нов. Старый Острополь)
В годы советской власти
22 января 1918 года под руководством Михаила Грушевского постановлено Украинскую Народную Республику (УНР) считать самостоятельным, ни от кого независимым, свободным суверенным государством украинского народа. Именно в составе УНР село Сербиновка вошло в состав Подольской области Остропольского района. В дальнейшем село Сербиновка вошло в состав УССР.
В 1923 г. был образован Староконстантиновский район как административно- территориальная единица в составе Хмельницкой области, на территории которого и по сей час расположено село Сербиновка.
Известные люди
В Сербиновке родился украинский поэт и переводчик Освальд Бургардт (Юрий Клен).
Напишите отзыв о статье "Сербиновка (Хмельницкая область)"
Примечания
- ↑ Топографические карты СССР
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=14.02.2011&rf7571=36793 Сербиновка на сайте Верховной рады Украины] (укр.)
- [www.rada.gov.ua/zakon/new/ADM/zmistxm.html Административно-территориальное устройство Хмельницкой области] (укр.)
|
Это заготовка статьи по географии Хмельницкой области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сербиновка (Хмельницкая область)
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
