Сремская операция (1914)

Сремская операция
Дата	6 сентября 1914 — 13 сентября 1914
Место	Срем
Итог	победа австро-венгерской армии
Противники
Австро-Венгрия Сербия
Командующие
Альфред Краус Петар Бойович
Силы сторон
7-я пехотная дивизия, 29-я пехотная дивизия 1-я армия
Потери
около 2000 убитыми, ранеными и пленными около 7000 убитыми, ранеными и пленными

Сремская операция (6 сентября 1914 — 13 сентября 1914); военная операция во время Первой мировой войны, в ходе которой сербская армия попыталась захватить Срем. Сербским войскам не удалось развить наступление в Среме, во многом из-за плохого состояния материальных и технических средств для форсирования рек и контрудара австро-венгерских войск у Митровицы.

Перед операцией

После победы при Цере, французская и русская стороны стали требовать от сербской армии провести наступление против австро-венгерских войск с целью привлечь на себя как можно больше австрийских войск. В конце августа главнокомандующий русской армии Николай Николаевич активно требует, чтобы сербы перешли в наступление. Главнокомандующий сербской армии Радомир Путник, ответил на это, что сербская армия не располагает достаточными средствами, запасами и вооружением, чтобы немедленно перейти в наступление. Однако премьер-министр Сербии Никола Пашич не мог отказать русской стороне, которая также оказала большую помощь Сербии в начале войны. Вскоре Пашич приказал Путнику разработать план наступления.

По плану сербского командования в наступлении на Срем, должны были участвовать подразделения 1-й и 2-й армий. 1-я армия концентрировалась на Саве, должна была её форсировать и наступать в Среме, 2-я армия также должна была оказывать поддержку частям 1-й армии при наступлении. Также планировалось в случае успешного наступления, что 3-я армия, форсировав Дрину перейдет в наступление на Вышеград при содействии черногорской армии.

Боевые действия

6 сентября части 1-й сербской армии начали форсирование Савы, форсировав реку, сербские войска начали наступление, преодолевая слабое сопротивление не многочисленных австрийских подразделений. В первых боях сербским войска удалось захватить в плен около 270 солдат противника, потеряв 97 убитыми и ранеными.

Однако Тимочская дивизия сербов при переправе «из-за отсутствия участка моста» понесла большие потери и была фактически уничтожена австро-венгерскими войсками только пленными сербы потеряли 4880 солдат и 62 офицера. Однако переправившиеся сербские соединения продолжали наступление в Среме, заняли Митровицу и проникли на 30 км вглубь австрийской территории. Наступление сербов обеспокоило австрийское командование, которое начало готовить контрудар под руководством генерала Крауса. Австро-венгерское командование сформировав группировку из 7-й и 29-й пехотных дивизий и некоторых частей 8-го корпуса. 10 сентября австрийским войскам удается провести удачную контратаку у Митровицы в которой сербская Шумандийская дивизия понесла тяжёлые потери. Также в начале сентября австро-венгерские войска начали крупное наступление на Дринском фронте. После этого сербское командование принимает решение завершить операцию в Среме и вывести все войска на территорию Сербии. 12 сентября началась операция по выводу сербских войск из Срема. 13 сентября все сербские войска покинули Срем.

Итоги

В последующие дни австрийские войска генерала Крауса, форсировав Саву в некоторых местах вторглись на территорию Сербии, однако контратаки 2-й сербской армии остановили дальнейшее продвижение австрийских войск. В Сремской операции сербские войска понесли тяжёлые потери потеряв около 7 000 солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными. Наступление в Среме не принесло ожидаемых результатов, сербы понесли тяжёлые потери и не сумели захватить Срем. Однако это наступление показало способность сербских войск проводить наступления против сильного противника.

Литература

• Корсун Н. Г. [militera.lib.ru/h/korsun_ng4/index.html Балканский фронт мировой войны 1914–1918 гг]. — М.: Воениздат НКО СССР, 1939. — 124 с.

Ссылки

• [www.srpska.ru/article.php?nid=9366 Годовщина битвы на поле Легет.]

Отрывок, характеризующий Сремская операция (1914)

Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.