Стасанор
Стасанор (др.-греч. Στασάνωρ; жил в IV веке до н. э.) — житель города Солы в античном Кипре, бывший одним из офицеров Александра Македонского[1].
Содержание
Офицерство
Возможно он попал в свиту Александра Македонского после покорения Кипра в 333 году до н. э., но впервые он упоминается во время завоевания Бактрии, где противостоял сатрапу Арии[en] Арсаку[de], которого Александр подозревал в измене. После совместной победы с сатрапом Парфии Фратаперном, Стасанор присоединился к Александру в городе Зариаспа осенью 328 года до н. э., передав ему живыми Арсака и назначенного Бессом сатрапа Парфии Бразана[2].
Сатрапство
Наградой для киприота стала сатрапия Ария, вскоре переименованная в Дрангиана, которой тот управлял во время индийского похода македонцев. Стасанор встретил вернувшегося царя в Кермане, после чего вернулся в сатрапию[3]. Смерть Александра Македонского в 323 году до н. э. оставила его повелителем Дрангианы, но по соглашению в Трипарадисе 2 года спустя Стасанор получал ещё Бактрию и Согдиану[4].
Будучи фактически независимым от центральной власти, сатрап активно участвовал в войне диадохов, поддерживая Эвмена в его борьбе с Антигоном. Однако победа последнего никак не изменило положение дел, так как для смещения наместника Бактрии требовались время и воинские ресурсы, которые были нужны самому Антигону[5].
Около 305 года до н. э. Селевк взял власть над Бактрией[6], судьба Стасанора осталась неизвестной.
Стасанор был современником и соотечественником философа-перипатетика Клеарха из Сол, бывшего учеником Аристотеля и участвовавшего в основании в Бактрии города Александрия на Оксе.
Напишите отзыв о статье "Стасанор"
Примечания
- ↑ Страбон. География ([ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1268524145#006 Книга XIV. Часть VI. ])
- ↑ Арриан. Поход Александра ([militera.lib.ru/h/arrian/03.html Книга 3. Глава 29. ])
- ↑ Арриан. Поход Александра ([militera.lib.ru/h/arrian/04.html Книга 4. Глава 7, 18. ])
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека ([simposium.ru/ru/node/893 Книга 18. 39.6. ])
- ↑ А. А. Попов. Греко-бактрийское царство. С. 46-47
- ↑ Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа» ([simposium.ru/ru/node/53 Книга XV. Глава 4])
Литература
- William Smith; Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology, [www.ancientlibrary.com/smith-bio/3232.html «Stasanor»], Boston, (1867)
- Попов А.А. Греко-бактрийское царство. — Спб. : Издательство Санкт-Петербургского университета, 2008. — 240 с.</span>
Отрывок, характеризующий Стасанор
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
