Согдиана

Согдиа́на (также Согд; др.-греч. Σογδιανή; перс. سغد‎ ; тадж. Суғд ; узб. So`g`d) — древняя историческая область в Центральной Азии, в восточном междуречье Окса (Амударья) и Яксарта (Сырдарья), в центре Зарафшанской долины. Ныне территориально разделена между Узбекистаном (где располагался центр Согдианы город Самарканд) и Таджикистаном (территория Согдийской области).

История

Название Согд впервые упоминается в священной книге «Авесте». Предполагают, что это слово имело следующие значения «священный», «горящий» или «чистый».

В VIII веке до нашей эры здесь была основана столица государства — Мараканда (Самарканд). Впоследствии на территории Согда появились также другие города, включая Кирополь.

Ахеменидский период

Ахеменидская правитель Кир II Великий победил Согдиана во время кампании в Центральной Азии в 546—539 годах до н. э. Топоним Согдиана использовался как название области Сугуда — сатрапии империи Ахеменидов, девятнадцатая в надписи царя Дария I Великого на скале Бехистун, занимала территорию современных Таджикистана (кроме Памира) и Узбекистана (кроме Хорезма). Согдиана лежала к северу от Бактрии.

Согд входил в древнеперсидскую Ахеменидскую державу на протяжении VI—IV веков до н. э., по крайней мере до правления Артаксеркса II. Вместе с Парфией, Хорезмом и Арейей Согд был включен в её 11-ю сатрапию. Население Согда платило значительные налоги серебром, поставляло драгоценные камни, предоставляло в распоряжение персидских царей крупные воинские контингенты.

Эллинистический период

В 329—327 годах до н. э. население Согда во главе со Спитаменом (убит в 327 году до н. э.) оказало упорное сопротивление Александру Македонскому. Одним из решающих событий стала битва у Политимета (река Зерафшан), в которой греко-македонские войска впервые за семилетнюю военную кампанию потерпели поражение. Тем не менее, в итоге восстание согдийцев было подавлено. Александр Македонский объединил Согдиану и Бактрию в одну сатрапию, правителем которой был назначен Филипп III Арридей. По некоторым данным, Кирополь (Худжанд) был переименован в Александрию Эсхату (Александрия Крайняя) Александром Македонским.

После смерти Александра Македонского (323 год до н. э.) спустя два года по соглашению в Трипарадисе Согдиана вместе с Бактрией досталась сатрапу Арии (переименованной в Дрангиану) Стасанору. В 305 году до н. э. эти владения были завоёваны царством Селевкидов. В середине III в. до н. э. эта сатрапия была преобразована Диодотом в Греко-бактрийское царство, которое просуществовало до II века до н. э., когда было ослаблено кочевыми племенами (скифами и юэчжи) и подчинено Хорезму. В первые века н. э. Согдиана входила в состав Кушанского царства, включавшего территории от Средней Азии до Индии.

Начало средневековья

В конце IV—V веках н. э. был покорён эфталитами, в VI—VII веках — Тюркским каганатом. Китайские хронисты во время правления Тоба Вэй оставили описание Согдианы (Сутэ 粟特). Рассказывали о вторжении хунну (неясно когда и каких именно) в Согдиану, где они убили князя. Четвёртым после вторжения был князь Хуни (忽倪). Согдийские купцы приходили торговать в Лянчжоу. При покорении Увэй войска Тоба Вэй захватили согдийских купцов. Князь Согда согласился выкупить их, вэйцы согласились, но после освобождения купцов дипломатические отношения прервались. Отношения возобновились при Бэй Чжоу в 564 году.

С IV по VIII век на территории Согда существовало множество автономных княжеств (важнейшее — Самаркандское). Согд играл видную роль в экономической и культурной жизни Востока. Купцы из Согда держали в своих руках торговлю шёлком. Торгово-земледельческие колонии Согда существовали на всех основных караванных путях от Монголии и Китая до Мерва. С VII века по середину VIII века в Самаркандском Согде правила династия ихшидов, известными правителями которой были Шишпир, Вархуман, Мастан-Навиан, Тархун, Гурек, Тургар.

Арабское завоевание

В 651 году арабы положили конец правлению Сасанидов в Персии, после чего двинулись в Мавераннахр (Mā warā 'l-nahr, «заречье»), как они называли согдийские земли за Амударьёй. Согдийцы долго сопротивлялись, но в начале VIII вв. Согд был завоёван арабами.

Один из последних согдийских правителей, властитель Пенджикента Деваштич, поднял против завоевателей восстание, но потерпел поражение, когда в 722 году воины хорасанского эмира Саида аль-Хараши обманом выманили его из крепости Муг, где он, укрывшись с остатками воинов, вёл отчаянное сопротивление. Впоследствии в регионе происходили восстания против арабских завоевателей (в частности, в 728—729 годах), а многие согдийцы приняли участие в восстании их единоплеменника Ань Лушаня в Китае.

Долина реки Зеравшан сохраняла своё древнее имя до Средних веков, когда она была известна как Согд Самаркандский. В состав Согда также входил Бухарский оазис и Кашкадарья.

Культура

О высоком уровне культуры и искусства Согда свидетельствуют многие открытия советских археологов на его территории (Афрасиаб, Пенджикент, Варахша, Калаи-Муг и др.).

Искусство древнего Согда мало изучено; об архитектуре некоторое представление дают сырцовые постройки и фортификационные сооружения городища Афрасиаба (2-я половина I тыс. до н. э. — первые века н. э.), Кызыл-Кыра и Тали-Барзу (оба — первые века н. э.). Изобразительное искусство ярче всего представлено мелкой терракотовой пластикой (III—I вв. до н. э.). Отдельные терракоты свидетельствуют о проникновении эллинистических художественных принципов; другие показывают формирование локального типа, отличающегося точной передачей этнических черт, обобщенностью и иератизмом образов.

Основной религией был зороастризм, но согдийцев отличала терпимость к другим религиозным направлениям, представленным в их обществе (буддизм, манихеизм, несторианство).

География

Согд делился на несколько владений. В письменных источниках упоминаются в Самаркандском Согде, кроме Самарканда, Кабудан, Иштихан и Маймург, в долине Кашка-Дарьи — Кеш и Нахшеб. Все эти владения в какой-то мере зависели от Самаркандского Согда. В Бухарском Согде кроме самой Бухары отмечаются ещё Пайкенд, Вардана.

Правители

Согдиана (столица — Мараканда (н. Самарканд)).

• Оропий (330 — 25).
• Спитамен (прет. 329 — 28)*
• 325 присоединение к Бактрии.

Согдиана (Согд) (ок. 585—737)

Столица — Алуди. Титул: ихшид.

• 1. Абруй (Або-хан) (ок. 585 — 86)*
• 2. Тайшепи (ок. 586—620).
• 3. Шашепи, сын (ок. 620 — 55).
• 4. Вархуман (ок. 655 — 80).
• Шиахо (Шиацзе) (в Кеше ок. 655 — 60).
• 5. Тархан (ок. 680—710).
• 6. Гурек (ок. 710 — 37).
• 737 арабское завоевание.

См. также

• Согдийцы
• Согдийский язык
• Согдийское письмо
• Согдийская литература

Литература

• [www.indostan.ru/biblioteka/3_3221_0.html Гафуров Б.Г. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история]. — Душанбе: Ирфон, 1989. — 371+379 с.

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/II/3_sogd_dok_Mug/text.htm Три согдийских документа с горы Муг // Проблемы востоковедения, № 1. 1959]. Восточная литература. Проверено 13 февраля 2011. [www.webcitation.org/61AEbF2UV Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/II/3_sogd_pism_Mug/text.htm Три письма с горы Муг // Проблемы востоковедения, № 6. 1960]. Восточная литература. Проверено 13 февраля 2011. [www.webcitation.org/61AEbnd8c Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/II/Interp_Sogd_Mug/frametext.htm О интерпретации некоторых документов с горы Муг и местной топонимике // Вестник МГУ. Серия VIII. История. № 3, 1992]. Восточная литература. Проверено 13 февраля 2011. [www.webcitation.org/61AEcK2Jg Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].

Отрывок, характеризующий Согдиана

– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.