Сэвулеску, Траян
| Траян Сэвулеску |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Săvul.».
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=8980-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Траян Сэвулеску (рум. Traian Săvulescu; 2 февраля 1889, Рымнику-Сэрат Румыния — 29 марта 1963, Бухарест Румыния) — румынский ботаник, миколог, фитопатолог, государственный деятель и член Румынской АН (1938—63), её президент (1948-63) и почётный президент (1960-63).
Содержание
Биография
Родился Траян Сэвулеску 2 февраля 1889 года в Рымнику-Сэрате. Вскоре переехал в Бухарест и поступил в БухГУ, который он окончил в 1912 году. В 1919 году Траян Сэвулеску занимает должность профессора высшей сельскохозяйственной школы в Бухаресте и проработал в данной должности 39 лет. В 1948 году Траян Сэвулеску занимает должность профессора БухГУ и проработал в данной должности до смерти. Одновременно с этим с 1946 по 1948 год Траян Сэвулеску занимает почётные государственные должности — заместитель министра сельского хозяйства Румынии, затем министр сельского хозяйства Румынии, чуть позже — Председатель Совета Министров Румынии. С 1948 года до смерти Траян Сэвулеску также занимал должность директора института агрономических исследований Румынской АН.
Скончался Траян Сэвулеску 29 марта 1963 года в Бухаресте.
Личная жизнь
Траян Сэвулеску женился на Алисе Сэвулеску (Alice Săvulescu; 1905—1970) — будущем микологе и фитопатологе.
Научные работы
Основные научные работы посвящены исследованию микрофлоры Румынии и болезней культурных растений. Траян Сэвулеску известен работами по систематике покрытосеменных и геоботанике, а также основал румынскую школу микологов и фитопатологов.
- Изучал паразитов культурных растений, в частности грибы.
- Один из авторов и ответственный редактор многотомного издания Флора Румынии.
Научные труды и литература
- Сэвулеску Траян. Ежегодные обзоры распространения болезней растений в Румынии, 1929—по с.д.
- Flora Republicii Populare Române (1952—1957 гг. — первые пять томов). Траян Сэвулеску указан как главный редактор во всех 13 томах этого труда (1952—1976), которые, начиная с тома XI (1966 г.), называются «Флора Социалистической Республики Румыния».
Членство в обществах
- Иностранный член АН СССР (1958-63).
- Член Венгерской АН.
- Член Германской АН.
- Член Сельскохозяйственной академии ЧССР.
Почётные звания
Список использованной литературы
- Биологи. Биографический справочник.— Киев.: Наук. думка, 1984.— 816 с.: ил
Напишите отзыв о статье "Сэвулеску, Траян"
Ссылки
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52313.ln-ru Сэвулеску, Траян] на официальном сайте РАН
- [persons-info.com/persons/SEVULESKU_Traian Траян Сэвулеску на сайте Личности].
- [slovar.cc/enc/bse/2046463.html Траян Сэвулеску на сайте Slovar.cc].
- [vedu.ru/bigencdic/61083/ Траян Сэвулеску на сайте БЭС].
Отрывок, характеризующий Сэвулеску, Траян
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
