Тадзака, Томотака

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Томотака Тадзака
田坂 具隆
Дата рождения:

14 апреля 1902(1902-04-14)

Место рождения:

Хиросима, Япония

Дата смерти:

17 октября 1974(1974-10-17) (72 года)

Профессия:

кинорежиссёр
сценарист

Карьера:

19281968

Томотака Тадзака (яп. 田坂 具隆; 14 апреля 190217 октября 1974) — японский кинорежиссёр и сценарист. Старший брат кинорежиссёра Кацухико Тадзака (англ.) (1924—2010).





Биография

С 1924 работал на студии «Nikkatsu» (Киото) ассистентом у таких режиссёров как Минору Мурата и Кэндзи Мидзогути. В 1926 году дебютировал как режиссёр («История волнения вокруг тыквы»). Успехом у публики пользовались его мелодрамы. В 1932 году поставил первую звуковую картину «Девушка и весна». В своих картинах исследовал жизнь японской семьи. Был мастером, исповедовавшем реализм. Пострадал от взрыва атомной бомбы в Хиросиме.

Фильмография

Режиссёр

Сценарист

  • 1938 — Пятеро разведчиков / 五人の斥候兵 (по собственному рассказу)
  • 1943 — / 海軍
  • 1955 — / Jochukko
  • 1957 — / 今日のいのち
  • 1958 — Солнечный спуск / 陽のあたる坂道
  • 1962 — Кровельщик и дети / Chiisakobe
  • 1963 — / 五番町夕霧楼

Награды

Напишите отзыв о статье "Тадзака, Томотака"

Литература

  • Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 415-416

Ссылки


Отрывок, характеризующий Тадзака, Томотака

Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.