Ткаченко, Александр Николаевич (футболист)

Александр Ткаченко
Общая информация
Полное имя	Александр Николаевич Ткаченко
Родился	24 января 1947(1947-01-24) (77 лет) Купянск, Харьковская область, УкрССР, СССР
Гражданство	СССР, Украина
Рост	180 см
Вес	76 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	заверил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1967—1978	Заря (Ворошиловград)	268 (−265)
1979—1980	Зенит (Ленинград)	60 (−74)
1981—1987	Заря (Ворошиловград)	134 (−130)
Национальная сборная**
1972	СССР	3 (−2)
Тренерская карьера
1981	Заря (Ворошиловград)	тренер
1991—1993	Вагоностроитель
2000	Ростсельмаш-2	тренер
2001	Ростсельмаш	тренер
2003	Торпедо-Металлург	тренер
2003—2005	Зенит-2	тренер
2005	Москва-д	тренер
2006	Заря	тренер вратарей
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Алекса́ндр Никола́евич Ткаче́нко (24 января 1947, Купянск, Харьковская область, УкрССР, СССР) — советский футболист, вратарь. Мастер спорта СССР (1969).

Карьера

Клубная

Начал играть в 1956 в купянской детской команде «Локомотив» центральным нападающим, с 1964 — в клубной команде в Лисичанске.

Дебютировал в клубе «Шахтёр» (Кадиевка) в 1966 г. Выступал за команды «Заря» Луганск / Ворошиловград (1967—1978, 1981—1987), «Зенит» Ленинград (1979—1980).

13 августа 1971 года в матче «Заря» — «Зенит» пережил клиническую смерть. Ткаченко бросился вперёд за мячом, а игрок «Зенита» Владимир Поляков не успел затормозить и по инерции ударил его бутсой в висок. В больнице пролежал сутки без сознания и без движения 60 дней, но после операции вернулся в футбол.

Чемпион СССР 1972 года. Бронзовый призер чемпионата СССР 1980.

Финалист Кубка СССР 1974, 1975. Провел 4 игры в Кубке европейских чемпионов.

Член символического клуба Л. Яшина — 147 "сухих" матчей.

В сборной

Провёл один матч за олимпийскую сборную СССР (1971), три матча за национальную сборную СССР (1972).

Тренерская

По окончании спортивной карьеры работал тренером в СДЮШОР «Заря» (с 1985 года).

Главный тренер клуба «Вагоностроитель» — 1991 (с июня) — 1993 (по июнь).

Работал тренером в командах «Ростсельмаш», «Торпедо-Металлург» и др. С июля 2006 года — тренер вратарей луганской «Зари».

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/tkachenko.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [zenit-history.ru/sezony/63-igroki-t/496-tkachenko-aleksandr-nikolaevich Статистика на сайте zenit-history.ru]

Отрывок, характеризующий Ткаченко, Александр Николаевич (футболист)

– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.