Трагедия общин

Трагедия общин (англ. Tragedy of the Commons, встречаются также переводы трагедия общинного поля, трагедия общинных владений, трагедия ресурсов общего пользования) — род явлений, связанных с противоречием между интересами индивидов относительно блага общего пользования. В основном под этим подразумевается проблема истощения такого блага. В общем случае «трагедия» состоит в том, что свободный доступ к экономическому ресурсу (например, пастбищу) уничтожает или истощает ресурс из-за чрезмерного его использования. Это происходит потому что все, пользующиеся им, получают выгоды непосредственно, но издержки содержания ресурса по каким-либо причинам вменить какому-то члену общины невозможно, и/или они в той или иной степени возлагаются на всех членов общины.

Термин появился из притчи Уильяма Форстера Ллойда в его книге 1833 года о населении. Затем термин популяризировал Гаррет Хардин в 1968 году в статье для журнала Science, так и названной — Tragedy of the Commons.

Примеры

Пастбище

Допустим, существует некая сельская община, у которой есть только одно доступное пастбище. На нём все члены общины могут пасти скот сколько угодно. Выпас скота уменьшает количество травы, растущей на нём и, соответственно, выгоды от скотоводства.

Каждый член общины может увеличить число своего скота, увеличить свой собственный доход, при этом плодородие пастбища сократится незначительно. Однако если все члены общины сделают то же самое, пастбище станет уже намного хуже. Если же член общины уменьшит свой выпас, плодородие поля увеличится, но его личный выигрыш от этого будет намного меньше, чем потерянный доход.

Получается, что каждому члену общины выгодно только увеличивать использование пастбища и ни на шаг не отступать.

Прокси-сервер

Похожая ситуация наблюдается с доступом в интернет через плохо настроенный прокси-сервер. Когда пропускная способность канала делится поровну между соединениями, пользователь может увеличить отведённую ему полосу пропускания, увеличивая количество соединений (например, пользуясь большим количеством одновременно открытых окон браузера или менеджером закачек). Если это делают одновременно большое количество пользователей, пропускная способность каждого отдельного соединения уменьшается настолько, что веб-сёрфинг становится затруднительным.

Для решения этой проблемы в прокси-серверах есть интеллектуальные средства разделения полосы пропускания между пользователями.

В обоих случаях нужен кто-то (старейшина общины или администратор прокси-сервера соответственно), который регламентирует использование общего ресурса и не даёт никому излишне его эксплуатировать. Обычно же регламентацию использования экономического ресурса осуществляет его собственник.

Попытки решения

Гаррет Хардин считает, что самый важный аспект необходимости, которую нам сегодня следует осознать — это необходимость отказаться от принципа ресурсов общего пользования в воспроизводстве.

Возможная альтернатива трагедии общин была описана в книге Элинор Остром «Управляя общим». В книге на богатом фактическом материале продемонстрировано, что существуют практические алгоритмы коллективного использования экономического ресурса общего пользования, которые допускают эгоистическое поведение заинтересованных лиц в рамках алгоритма, но результатом взаимодействия является не истощение, а рациональное расходование и возобновление ресурса.

За многолетнюю работу по изучению и описание алгоритмов рационального общественного управления общими ресурсами Элинор Остром в 2009 году была удостоена Нобелевской премии по экономике.

Берил Кроу в статье «Ещё раз о трагедии ресурсов общего пользования» пишет, что несмотря на почти неумолимый ход вещей, наука может внести определённый вклад в смягчение отмеченных Хардином проблем с ресурсами общего пользования. По его мнению, наука может уделять больше внимания выработке технических шагов, способных одновременно смягчить сами проблемы и вознаградить тех, кто отказывается от осквернения ресурсов общего пользования. Представляется, что этот подход с большей вероятностью даст успешные результаты, чем «фундаментальное расширение пределов нравственности» административно-правовыми методами; личная заинтересованность кажется более надёжным и последовательным стимулом для групп, добивающихся для себя выгод, чем административные «шлепки по рукам» или давление общественности.

См. также

• Игра РП-ПП
• Равновесие Нэша
• Трагедия антиобщин
• Эффект храповика
• Огораживания
• Антипотребительство
• Стабильный город
• Устойчивый транспорт
• Гонка на дно

Отрывок, характеризующий Трагедия общин

– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.