Убийства в Айла-Висте (2014)

Стрельба в Айла-Висте
Место атаки	Айла-Виста, Округ Санта-Барбара, штат Калифорния, США
Дата	23 мая 2014 года 21:17 — 21:33 (UTC-7)
Оружие	пистолет Glock 34 два пистолета SIG Sauer P226 нож BMW 328i Coupé
Погибшие	7 (включая стрелявшего)
Раненые	13 (8 с огнестрельными ранениями)
Число террористов	1
Террористы	Эллиот Роджер

Стрельба в Айла-Висте произошла 23 мая 2014 года у города Санта-Барбара, штат Калифорния, США.

Нападения

Поздно вечером 23 мая 2014 года примерно с 21:17 по 21:33 неизвестный начал стрелять из полуавтоматического пистолета по прохожим из окон чёрного автомобиля BMW 328i Coupé, едущего с превышением скорости, в нескольких районах студенческого городка Айла-Виста Калифорнийского университета, две трети населения которого составляют студенты, у города Санта-Барбара в штате Калифорния.

До этого, череда убийств началась в квартире злоумышленника на Севильи-роуд, где трое мужчин были зарезаны ножом.

Затем он начал стрелять у дома женского общества «Alpha Phi», расположенным рядом с кампусом Калифорнийского университета. Там, были убиты два члена женского общества «Delta Delta Delta», а третья ранена, когда шла по тротуару. До этого, преступник подошёл к двери и постучал, но никто не ответил. Затем, он снова начал стрелять: один человек был ранен, а другой получил поверхностное ранение.

После этого, он проехал два квартала к «Deli Mart» на Пардалл-роуд, где он вышел из своего автомобиля и застрелил студента. В это время, он был замечен четырьмя патрульными, но они не опознали в нём стрелка. Затем он поехал в район «The Loop», где стрелял по двум пешеходам на тротуаре, но промахнулся, и выехал на «Del Playa Drive», где направил на женщину пистолет, но не выстрелил. Он поехал на запад по Del Playa Drive, продолжая стрелять, попав в несколько пешеходов, ранил человека в ногу в мини-маркете 7-Eleven, ударил велосипедиста и скейтбордиста своей машиной.

Он стрелял примерно в двенадцати местах, в том числе I.V. Deli Mart, где был смертельно ранен один человек, и в магазине 7-Eleven, где была ранена в ногу женщина. Район был оцеплен полицией, местные власти объявили тревогу и попросили жителей не покидать свои дома. Пресс-секретарь полицейского участка Келли Гуве сказала:

Мы не можем подтвердить, что находиться на улице сейчас безопасно. Если вы находитесь в Айла-Висте, пожалуйста, оставайтесь в своих домах. По возможности воздержитесь от поездок сюда.

Полиция получила звонок в службу 911 около 21:27 по местному времени, и через несколько минут, в 21:33, между полицейскими и предполагаемым преступником началась перестрелка. Ему удалось уйти от погони, попутно ранив велосипедиста, проехать мимо церкви, в которой проходило богослужение, ранить четырёх пешеходов, однако в ходе второй перестрелки с полицией его автомобиль врезался в припаркованную машину. Подозреваемый был найден в машине мёртвым с пулевым ранением, однако неясно, сам ли он выстрелил в себя. Позже, было объявлено, что он покончил с собой.

Погибшие и раненые

Погибли семь человек, в том числе сам стрелок, по ранним данным, семеро получили ранения и были госпитализированы.

Трое мужчин были зарезаны в квартире злоумышленника. Жертвами стали Чэнь Юань «Джеймс» Хонг 20 лет; Джордж Чэнь 19 лет и Вэйхань «Дэвид» Ван 20 лет. Хонг и Чэнь были соседями по комнате злоумышленника, полиция расследует, был ли Ван его соседом по комнате или посетил квартиру в ночь убийства. Все трое были студентами Университета Калифорнии в Санта-Барбаре.

Кэтрин Купер 22 лет и Вероника Вайс 19 лет, студенты Университета Калифорнии были убиты в доме женского общества; позже застрелен Кристофер Майкл-Мартинес 20 лет, другой студент был убит у магазина Deli Mart. . Тринадцать человек получили ранения, восемь из них с огнестрельными ранениями и четыре с тупыми травмами вследствие удара автомобилем. Происхождение тринадцатой травмы не определено. Одиннадцать раненых были доставлены в госпиталь Санта-Барбары, два пациента в тяжёлом состоянии и ещё пять человек средней тяжести, а остальные четыре осмотрены и отпущены.

Ричард Мартинес, чей сын Кристофер стал жертвой стрельбы, поделился своей болью с журналистами: «Когда это безумие закончится?.. Слишком многие уже умерли. Мы должны сказать себе: „Никто более не должен умереть“».

Личность нападавшего

Стрелявший был идентифицирован как 22-летний Эллиот Роджер (24 июля 1991 — 23 мая 2014) , родившийся в Лондоне в семье Питера Роджера, ассистента режиссёра фильма «Голодные игры», и малайзийки Ли Чин. В возрасте пяти лет семья переехала в США, где он воспитывался мачехой — актрисой Сумайей Акабуни. Его дедом является фотограф Джордж Роджер. Адвокат семьи Роджеров Алан Шифман сообщил, что его клиенты полагают, что «их ребёнок был тем самым злоумышленником». По словам родителей, Эллиот Роджер страдал от высокофункционального синдрома Аспергера, при котором серьёзно нарушаются способности к социальному взаимодействию (однако формально диагноз не был установлен), и посещал психиатра. Роджер был студентом Санта-Барбара-Сити-Колледж, там над ним якобы издевались, и ему с трудом удавалось заводить друзей. Семья Роджеров связалась с полицией и сообщила, что именно их ребёнок опубликовал видеозапись.

На видео, опубликованном в своём аккаунте на YouTube за день до стрельбы под названием «Возмездие Эллиота Роджерса», он сетовал на то, что девушки не обращают на него никакого внимания и в свои 22 года он продолжает оставаться девственником, вследствие чего он пообещал устроить день расплаты и отомстить женщинам за свои страдания, описав детали предстоящего нападения и изложив свои мотивы и планы. В частности, он заявлял, что «это моё последнее видео. Завтра день возмездия. День, когда я буду мстить человечеству», отметив, что «убьёт любого человека», которого встретит на улицах. Начальник полиции округа Билл Браун подтвердил, предполагаемый стрелок является «невменяемым» и это видео «имеет связь с произошедшим»:

Мы получили и сейчас изучаем видеозапись, которая указывает на то, что это было преднамеренное массовое убийство.

У Роджера был аккаунт и на Facebook, в котором содержались сообщения, выражающие одиночество и отторжение. Кроме того, на интернет-форумах Роджер заявлял, что выступает против межрасовых знакомств, сделав несколько расистских сообщений, касающихся негров, индийцев и азиатов. В своём 138-страничном манифесте под названием «My Twisted World», Эллиот также рассказал о некоторых своих планах:

За день до дня воздаяния, я начну первый этап моей мести: тихо убью столько людей, сколько я могу вокруг Айла-Висты, заманив их в свою квартиру через некоторые формы обмана.

Летом 2013 года он утверждал, что был избит несколькими людьми, но следователи предположили, что он был агрессором. Второй инцидент произошёл в январе 2014 года, когда он обвинил своего соседа по комнате в краже и осуществил гражданский арест. Позже сосед был арестован и предан суду. За неделю до стрельбы родители Роджера сообщили полиции о его поведении, но офицеры, опросившие Эллиота, описали его как вежливого и доброго.

Шериф Санта-Барбары Билл Браун подтвердил, что Эллиот Роджер является стрелявшим и подозревается в том, что перед тем как устроить стрельбу, он зарезал трёх человек в своей квартире. В его машине были обнаружены три полуавтоматических пистолета — один Glock 34 Long Slide и два SIG Sauer P226s, и 400 неизрасходованных патронов. Все три пистолета были приобретены легально в трёх разных городах.

Отрывок, характеризующий Убийства в Айла-Висте (2014)

– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.