Улица Куинджи (Мариуполь)

У́лица Куинджи — одна из центральных улиц города, располагается в северо-южном направлении от поймы реки Кальчик (переходит от улицы Макара Мазая) через Театральную площадь до обрыва над побережьем Азовского моря.

Ранее называлась Таганрогской и Артёма (переименована 3 марта 2016 года). Начиналась в дореволюционное время от Городского сквера и круто спускалась к Бахчисарайской улице (сейчас — бульвар Шевченко). Часть современной улицы Артёма (южнее сквера) называлась Больничной улицей. Переименована в честь революционера Фёдора Андреевича Сергеева (Артёма). Большинство одноэтажных зданий улицы сгорели во время войны. При восстановлении улицы была застроена многоэтажными домами с лоджиями и балконами, колоннами и эркерами, лепниной, башенками и карнизами по проекту Харьковского института «Горстройпроект». У северной части Театральной площади по проекту архитектора Яновицкого в пятидесятые годы были построены Дома со шпилем.

От ул. Николаевской до бульв. Шевченко центр проезжей части улицы занимают трамвайные рельсы (смотри — Мариупольский трамвай). На улице расположены авторадиаторный завод и завод «Октябрь» (основан в 1964 году).

Достопримечательности

• Мариупольское общество охотников и рыболовов
• Дома со шпилем
• Приватбанк (ранее — кинотеатр «Родина»)
• Дом учителя (на углу с ул. Евпаторийской)
• Мариупольская детская художественная школа имени А. Куинджи
• Завод «Октябрь»
• ОШ № 11 (ранее на этом месте располагалась церковь Рождества Богородицы, или Карасевская)
• ОШ № 36 (ранее на этом месте располагалась Успенская церковь)
• Междугородный автовокзал (Успенская пл.)

Пересечения с улицами

• ул. Семенишина
• ул. Пушкина
• ул. Итальянская
• ул. Георгиевская
• ул. Университетская
• просп. Мира
• ул. Соборная
• ул. Николаевская
• ул. Митрополитская
• ул. Фонтанная
• ул. Евпаторийская
• ул. Кафайская
• ул. Готфейская
• ул. Карасевская
• бульв. Шевченко
• ул. Марьинская
• ул. Успенская
• ул. Кальмиусская
• ул. Кальчикская
• ул. Макара Мазая

Отрывок, характеризующий Улица Куинджи (Мариуполь)

– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…