Улдин
| Улдин Uldin | ||
| ||
|---|---|---|
| ? — 409/412 | ||
| Преемник: | Харатон | |
| Рождение: | IV в. н.э. | |
| Смерть: | 409/412 | |
| Дети: | Октар, Руа, Мундзук, Оэбарс | |
Улдин (лат. Uldin) (умер в октябре 409 или 412) — правитель части гуннов, которые находились на севере Нижнего Дуная. Возглавлял западных гуннов во время правления императоров Аркадия (394—408) и Феодосия II (408—450).
Он впервые стал известен римлянам в декабре 400 года, когда напал на войско мятежного римского военачальника Гайны, который незадолго до того безуспешно восстал во Фракии. Улдин победил его, казнил и отослал отрубленную голову в Константинополь византийскому императору Аркадию, за что получил щедрое вознаграждение. Отряды Улдина нападали на территорию Мезии зимой 404/405 годов. В 405 году Улдин привёл войско гуннов вместе со своими союзниками скирами и поступил на службу Западной Римской империи и вместе с военным магистром Стилихоном воевал с вторгнувшимся на территорию империи Радагайсом.
В 408 году он снова отправляется в поход в Мезию, но после первых успехов его наступление было отбито. Многие гунны и их союзники попали в плен, а Улдин был вынужден отступить. Он скончался в 409 или 412 году, после его смерти государство гуннов распалась на три части.
Напишите отзыв о статье "Улдин"
Литература
- Otto Maenchen-Helfen: Die Welt der Hunnen. Wiesbaden 1997 (Erstaufl. 1978), S. 43-53.
См. также
Отрывок, характеризующий Улдин
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
