Ферреро, Франсиско

Франсиско Ферреро
Общая информация
Родился	21 мая 1945(1945-05-21) (78 лет) Буэнос-Айрес, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
	Чакарита Хуниорс
	Нуэва Чикаго
	Олл Бойз
	Альтос Хорнос Сапла
	Атлетико Тукуман
Тренерская карьера
1992-1993	Депортиво Эспаньол
1993—1996	Химнасия и Эсгрима
1997—1998	Колон
2000—2001	Реал Вальядолид
2005—2006	Аргентина (до 21)
2007—2008	Бельграно
2009—2010	Сан Мартин
2010—2011	Химнасия и Эсгрима
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Франсиско Ферреро (исп. Francisco Ferraro), более известный как Панчо Ферреро (исп. Pancho Ferraro; 21 мая 1945, Буэнос-Айрес, Аргентина) — аргентинский футболист и футбольный тренер .

Футбольная карьера

Панчо Ферреро всю свою игровую карьеру провёл в Аргентине, выступаю за такие команды как: «Чакарита Хуниорс», «Нуэва Чикаго», «Олл Бойз», «Альтос Хорнос Сапла» и «Атлетико Тукуман».

Тренерская карьера

В 1992 в возрасте 47 лет он начал свою тренерскую карьеру, возглавив «Депортиво Эспаньол», а спустя год перешёл в «Химнасия и Эсгрима». В 1997 году стал тренером футбольного клуба «Колон».

В сезоне 00/01 возглавлял испанский «Реал Вальядолид», но из-за неудовлетворительного результата был уволен. После провала в Испании он решил сделать перерыв в тренерской деятельности, а спустя пять лет возглавил молодёжную сборную Аргентины, который в 2005 году одержала победу в чемпионате мира.

Спустя несколько месяцев после отставки главного тренера сборной Аргентины Хосе Пекермана Панчо принял решении покинуть молодёжку. В период с 2007 по 2011 тренировал такие команды, как: «Бельграно» (2007—2008), «Сан Мартин» (2009—2010) и «Химнасия и Эсгрима» (2010—2011).

Достижение

В качестве тренера

Аргентина до 21

• Победить молодёжного чемпионата мира (1): 2005

Ссылки

• [www.bdfutbol.com/l/l7344.html профиль тренера на bdfutbol]

Отрывок, характеризующий Ферреро, Франсиско

Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.