Феррер, Ибраим

Ибраим Феррер Ibrahim Ferrer
Ибраим Феррер на концерте в Гронингене, 2004
Основная информация
Полное имя	Ibrahim Ferrer Planas
Дата рождения	20 февраля 1927(1927-02-20)
Место рождения	Сан-Луис (провинция Сантьяго-де-Куба, Куба)
Дата смерти	6 августа 2005(2005-08-06) (78 лет)
Место смерти	Гавана (Куба)
Страна	Куба
Профессии	певец
Жанры	болеро, сон, гуахира
Коллективы	Los Bocucos, Buena Vista Social Club
Лейблы	World Circuit

Ибраи́м Ферре́р (исп. Ibrahim Ferrer Planas; 20 февраля 1927, Сан-Луис близ Сантьяго-де-Куба — 6 августа 2005, Гавана) — кубинский музыкант, прославившийся как певец. На родине его называли «супердедушкой» (исп. Superabuelo).

Биография

Феррер родился 20 февраля 1927 года в одном из ночных клубов в пригороде Сантьяго-де-Куба. Его не вышедшая замуж мать Аурелия Феррер умерла, когда мальчику было 12 лет, и с этого времени Ибраим, не имевший братьев и сестёр, был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Он работал чистильщиком обуви и разносчиком газет, а также зарабатывал деньги, играя музыку на улице. Годом позже вместе со своим двоюродным братом он создал музыкальный коллектив «Jovenes del Son».

В дальнейшем Феррер играл во многих группах и быстро получил известность в стране. С 1953 года он играл в оркестре Пачо Алонсо (Пачо Алонсо) и вместе с ним переехал в 1959 году в столицу. В 1991 году Ибраим Феррер завершил свою музыкальную карьеру.

Он вернулся на сцену в 1996 году, получив от Рая Кудера приглашение записать пластинку вместе с другими кубинскими музыкантами (Компаем Сегундо и Рубеном Гонсалесом). Феррер рассказывал, что однажды, когда он чистил обувь, в дверях его дома неожиданно появился Хуан де Маркос и прямо так — в испачканной одежде — отвёз Ибраима в звукозаписывающую студию, где Рубен Гонсалес играл на фортепьяно песню «Candela», которая когда-то сделала Феррера знаменитым на Кубе. Феррер запел, а Кудер попросил его записать эту песню.

Записанный Кудером в 1997 году альбом «Buena Vista Social Club» получил в 1998 году премию «Грэмми». Финальный аккорд в триумфальном возвращении на сцену Феррера и других кубинских музыкантов поставил документальный фильм Вима Вендерса 1999 года «Клуб Буэна Виста».

Сольный альбом Феррера «A toda Cuba le gusta» номинировался на «Грэмми». В 2004 году Феррер получил «Грэмми» за свой альбом «Buenos hermanos» в категории «Best Traditional Tropical Latin Album». В 2000 году в возрасте 72 лет Феррер стал обладателем латинской «Грэмми» в категории «Лучший дебют».

Феррер умер вскоре после своего возвращения из европейского турне в одной из клиник Гаваны и был похоронен на кладбище имени Христофора Колумба в Гаване.

Дискография

• 1960 — Mis tiempos con Chepín y su Orquesta Oriental
• 1973 — записи с «Los Bocucos»
• 1999 — Buena Vista Social Club Presents: Ibrahim Ferrer
• 2000 — Tierra Caliente: Roots of Buena Vista
• 2002 — Mis tiempos con Chepín
• 2002 — La collección Cubana
• 2002 — Tiempos con Chepín y Su Orquesta
• 2003 — Buenos hermanos
• 2004 — Que bueno está
• 2005 — Ay, candela
• 2007 — Mi sueño
• 2007 — Rhythms del Mundo

См. также

• Buena Vista Social Club
• Клуб Буэна Виста
• Buena Vista Social Club (альбом)

Ссылки

[www.musicianguide.com/biographies/1608003794/Ibrahim-Ferrer.html Биография Ибраима Феррера на www.musicianguide.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Феррер, Ибраим

И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.