| Футлярохвостые |
 |
| Научная классификация |
|---|
промежуточные ранги
| Семейство: | Футлярохвостые |
|
| Международное научное название |
|---|
|
Emballonuridae Gervais, 1856
|
| Подсемейства |
|---|
- Emballonurinae
- Taphozoinae
|
|
Футлярохвостые, или мешкокрылые летучие мыши (лат. Emballonuridae) — семейство млекопитающих отряда рукокрылых.
Общее описание
У выделяемых в это семейство летучих мышей конец хвоста свободен от межбедренной перепонки и может втягиваться в её полость, как в футляр. Своё второе название (мешкокрылые) зверьки получили за кожную железу в виде железистого мешка, которая расположена на летательной перепонке в области плеча и открывается на верхней поверхности крыла. Только у белых мешкокрылов (Diclidurus) эта железа располагается на вентральной поверхности крыла. У самцов мешок хорошо развит и выделяет красноватый секрет с сильным запахом, которым метится территория. У самцов могильных мешкокрылов (Taphozous) ещё одна кожная железа расположена под нижней челюстью.
Футлярохвостые — это мелкие и средние летучие мыши: длина тела от 3,7 до 10 см; вес от 5 до 105 г. Морда и губы гладкие; носового листка и выростов на морде нет. Уши простые, округлые, с козелком; часто соединены между собой по верху головы. Волосяной покров у большинства видов серый или бурый. У белых мешкокрылов (Diclidurus) необычный для летучих мышей беловатый окрас, а у обыкновенных мешкокрылов (Saccopteryx) на спине и крестце проходят серые или белые полосы. У них же бывают белые крылья. Зубов 30—34.
Образ жизни
Футлярохвостые живут в субтропиках и тропиках обоих полушарий, за исключением, видимо, Вест-Индии. В Восточном полушарии не встречаются севернее Сирии. Обитают в различных ландшафтах, от дождевых лесов до пустынь. Убежища традиционны для летучих мышей — расщелины скал, пещеры, развалины, строения, кроны и дупла деревьев. Собираются колониями, небольшими группами от 3 до 20 особей (хоботковые и обыкновенные мешкокрылы), парами или держатся поодиночке. Подобно остальным летучим мышам, для ориентации и охоты используют ультразвук; есть свидетельства того, что футлярохвостые используют ультразвук и для коммуникации. Питаются в основном насекомыми, которых ловят на лету; изредка плодами. Длинные узкие крылья позволяют им быстро летать, но делают полёт несколько менее манёвренным, чем у летучих мышей с широкими крыльями. Потомство приносят раз в год; в помёте обычно 1 детёныш. У некоторых видов существуют стабильные гаремы из 2—8 самок, которых охраняет один самец.
Классификация
В семейство входят 47 видов, объединяемых в 13 родов[1]:
В ископаемом виде футлярохвостые известны с конца эоцена – начала олигоцена.
Напишите отзыв о статье "Футлярохвостые"
Примечания
- ↑ Русские названия по книге Полная иллюстрированная энциклопедия. «Млекопитающие» Кн. 2 = The New Encyclopedia of Mammals / под ред. Д. Макдональда. — М.: «Омега», 2007. — С. 460. — 3000 экз. — ISBN 978-5-465-01346-8.
Ссылки
- Laurel Hester & Phil Myers. [animaldiversity.ummz.umich.edu/site/accounts/information/Emballonuridae.html Emballonuridae на Animal Diversity Web] (англ.). AnimalDiversity.ummz.umich.edu. Проверено 10 января 2011. [www.webcitation.org/65NvO12WV Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Футлярохвостые
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
