Химия (издательство)

Хи́мия
Страна	СССР СССР, Россия Россия
Основано	1918
Ликвидировано	2000
Код Госкомиздата СССР	050
Веб-сайт:

К:Издательства, основанные в 1918 годуК:Издательства, закрытые в 2000 году

Хи́мия — советское и российское издательство, существовавшее в 1918—2000 годы. Являлось центральным издательством Государственного комитета Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Вошло в состав издательства «Мир».

История

Основано 27 сентября 1918 года в Петрограде как „Научное химико-техническое издательство при Научно-техническом отделе ВСНХ“.

Входило в состав Объединения научно-технических издательств и Государственного объединения научно-технических издательств.

В 1939 году названо „Государственное научно-техническое издательство Наркомхимпрома и министерства химической промышленности СССР“, и в дальнейшем носило различные наименования „Государственное химико-техническое издательство“, „Редакция химической литературы Государственного научно-технического издательства, Государственное химико-техническое издательство (Госхимтехиздат)“, „Главная редакция химической литературы Государственного научно-технического издательства“, „Государственное научно-техническое издательство химической литературы (Госхимиздат)“.

Постановлением Государственного Комитета Совета Министров СССР по печати 28 апреля 1964 года переведено в Москву и переименовано в издательство „Химия“. Находилось по адресу 107076, Москва, ул. Стромынка, 21. С того же времени имело отделение в Ленинграде, ставшее в 1998 году самостоятельным издательством „Химиздат“.

В 2000 году издательство „Химия“ вошло в состав издательства «Мир».

Издательская деятельность

Выпускало научную, научно-популярную, учебную (для высшего и среднего специального образования), справочную и производственно-техническую литературу по различным отраслям химии (теоретической, общей, неорганической, органической, физической , аналитической химии, полимерной), нефтепереработке и нефтехимии, химической технологии, защите окружающей среды, технике безопасности.

Издательство выпускало серии химии высокомолекулярных соединений, по химической кибернетике, по экономике и организации химической, по методам аналитической химии, по производству химических изобретений, химической технологии, охране труда и технике безопасности, охране окружающей среды, нефтехимической и нефтеперерабатывающей промышленности.

Издавало 8 научно-технических журналов, среди которых „Химическая промышленность“, „Химия и технология топлив и масел“, „Химия в сельском хозяйстве“, „Пластические массы“.

В 1975 году выпущено около 200 книг общим тиражом около 2,4 миллионов экземпляров.

В 1977 году выпущено 180 книг общим тиражом более 2,2 миллионов экземпляров.

В 1979 году выпущено 148 книг общим тиражом около 1,9 миллионов экземпляров (см. также данные другого источника в таблице ниже).

В системе Госкомиздата СССР в 1980-х гг. издательство «Химия» входило в главную редакцию научно-технической литературы. В 1979—1990 гг. показатели издательской деятельности издательства были следующие:

	1979	1980	1981	1985	1987	1988	1989	1990
Кол-во книг и брошюр, печатных единиц	145	152	157	140	140	124	131	116
Тираж, млн экз.	1,7509	2,1793	2,351	2,1495	2,7145	2,5909	2,3423	1,6344
Печатных листов-оттисков, млн	32,0698	40,4523	43,0005	38,7986	42,1614	40,4384	38,8002	31,352

Награды

• Орден «Знак Почёта» (1978)

Литература

• «Химия» / Машкевич Я. С. // Франкфурт — Чага. — М. : Советская энциклопедия, 1978. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 28).</span>
• «Химия» // Советский энциклопедический словарь / Научно-редакционный совет: А. М. Прохоров (пред.). — М.: Советская энциклопедия, 1981. — С. 1463. — 1600 с.
• [redkayakniga.ru/knigovedenie/item/f00/s02/e0002179/index.shtml «Химия»] // Книговедение: энциклопедический словарь / Ред. коллегия: Н. М. Сикорский (гл. ред.) и др. — М.: Советская энциклопедия, 1982. — 664 с.

Отрывок, характеризующий Химия (издательство)

Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.