Хёльцель, Адольф

Адольф Хёльцель

Адольф Рихард Хёльцель (нем. Adolf Richard Hölzel; 13 мая 1853, Ольмюц — 17 октября 1934, Штутгарт) — немецкий художник, один из предтеч абстракционизма.

Биография

А. Хёльцель родился в Моравии, в семье издателя. В юности обучался на наборщика и графика. В 1871 году его семья переезжает в Вену, где он в 1872 году поступает в Венскую Академию живописи. Продолжает своё образование как художник с 1876 года в Мюнхене. В 1882 году заканчивает учёбу и женится. С 1876 года вместе с женой и сыном поселяется в Ротенбурге-об-дер-Таубер, часто наезжая в Мюнхен. Здесь знакомится с художниками Людвигом Диллем и Артуром Дангхаммером и основывает вместе с ними Художественную школу Дахау, в одном из мюнхенских предместьев. А.Хёльцель был одним из первых обитателей колонии художников в Дахау(«Нео-Дахау»), здесь он жил и работал с 1888 года по 1905 год.

С 1905 года мастер преподаёт в Государственной Академии искусств Штутгарта. Среди его учеников выделяются Вилли Баумейстер, Оскар Шлеммер, Макс Аккерман, Иоганнес Иттен, Ида Керковиус. В 1919 году А.Хёльцель выходит на пенсию, однако продолжает давать уроки рисования приватно. С 1920 года он увлекается пастельной живописью, также росписью стекла и керамики.

Большое количество работ А.Хёльцеля собрано в Государственной галерее Штутгарта.

Литература

«Die Welt der Malerei», Götersloh-Amstelveen 1997.

Отрывок, характеризующий Хёльцель, Адольф

«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.