Чореф, Михаил Яковлевич

Михаил Яковлевич Чореф

Михаил Яковлевич Чореф (укр. Михайло Якович Чореф; 21 октября 1932, Симферополь — 13 мая 1999, там же) — советский и украинский археолог, историк, автор десятков публикаций, в основном по археологии и истории позднеантичного и средневекового Крыма. Его работы до сих пор востребованы современными археологами, историками и краеведами.

Жизненный путь

Вскоре после его рождения семья переехала на Кубань, где и встретила войну. Был в эвакуации в Дагестане и в Азербайджане. После окончания войны закончил обучение в средней школе. В 1951—1955 гг. учился в Крымском педагогическом институте по специальности «физика и математика». После окончания вуза работал в средней школе учителем физики и математики, стал завучем. В 1966 году по совету своего учителя и друга Е. В. Веймарна поступил на исторический факультет Симферопольского педагогического института, который закончил в 1971 году. Во время учёбы поступил на работу в Бахчисарайский дворец-музей, стал заведующим отделом «пещерных городов».

В 1979 году М. Я. Чореф был вынужден уйти из музея.

В предисловии к книге М. Я. Чорефа «Крымские караимы» М. М. Казас писал:

М. Я. Чореф отдал многие годы изучению истории караимов и их родового гнезда — города Чуфут-Кале. Нам представляется, что автор — последний из караимов, кто имеет максимальную информацию об истории этого города, окружающей его местности и кладбище, имеющем тысячелетнюю историю.

Его сын, Чореф, Михаил Михайлович — археолог, историк, область научных интересов — монетное дело Крымского ханства. По его мнению, М. Я. Чореф был сторонником теории еврейского происхождении крымских караимов, поддерживал тесные контакты с такими известными израильскими и российскими учёными, изучающими историю и культуру этого этноса, как Д. Шапира, М. Эзра, Н. В. Кошовской и др. Однако в своих работах по этому вопросу был вынужден учитывать точку зрения лидеров местной караимской общины, хотя и считал её ошибочной. Был одним из авторов «Караимской народной энциклопедии» и издававшейся в Москве газеты «Караимские вести», на страницах которой проявил себя как поэт.

Библиография

• Шульц П. Н., Чореф М. Я. Новый рельеф сарматского круга. // Советская археология. — 1972. — № 1. — С. 135—145.
• Веймарн Е. В., Лобода И. И., Пиоро И. С., Чореф М. Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро // Феодальная Таврика. — Киев: Наукова думка, 1974.
• Веймарн Е. В., Чореф М. Я. «Корабль» на Каче. — Симферополь: Таврия, 1976. — 85 с.
• Веймарн Е. В., Чореф М. Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму // Пещеры Грузии. — Тбилиси: Мецниереба, 1978.
• Чореф М. Я. К вопросу об аланах в средневековом Крыму (Знаки над входом в городище Чуфт-Кале) // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. — Орджоникидзе: СОНИИ, 1985. — С. 67.
• Чореф М. Я. Крымские караимы: элементы язычества / Боги Тавриды. История религий народов Крыма. — Севастополь, 1997. — С. 220—228. — ISBN 966-02-0143-5
• Чореф М. Я. Крымские караимы. — М., 1993.
• Веймарн Е. В., Чореф М. Я., Чореф М. М. К вопросу о существовании раннесредневековой пещерной церкви в районе Южных ворот Чуфут-Кале. // Sacrum et Profanum III. Небесные патроны и их земные служители. Сборник научных трудов / Ред.-сост. Н. А. Алексеенко, Ю. А. Бабинов, Х. Х. Хофман. — Севастополь: Максим, 2007. — С. 49-56.
• Чореф М. Я., Чореф М. М. Культовый комплекс у Южных ворот Чуфут-Кале. // Религия в жизни человека и общества. Тезисы докладов и сообщений. — Севастополь, 2008. — С. 78-79.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Чореф, Михаил Яковлевич

– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.