Чэнь Вэйлин
| Чэнь Вэйлин 陳葦綾 | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Пол |
женский |
| Прозвища |
Супермэн, суперчеловек |
| Гражданство | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Рост |
149 см[1] |
| Вес |
48 кг |
Чэнь Вэйлин (кит. трад. 陳葦綾, упр. 陈苇绫, пиньинь: Chén Wěilíng; имя при рождении — Чэнь Чуньжу (陈春如, Chén Chūnrú); род. 4 января 1982 года, Тайнань, Тайвань) — тайваньская тяжелоатлетка и пауэрлифтер, член национальной сборной Тайваня на Олимпийских играх 2004 и 2008 годов. Бронзовый призёр Олимпийских игр 2008 года в Пекине в категории до 48 кг.
Карьера
= Тяжёлая атлетика
В 2003 году приняла участие в чемпионате мира по тяжёлой атлетике в Ванкувере в категории до 48 кг и заняла 15 место. В том же году на чемпионате Азии заняла 4-е место.
Впервые приняла участие в Олимпийских играх в Афинах в 2004 году, заняла в общем итоге только 11-ое место в категории до 48 кг, уступив в том числе и партнеру по национальной сборной — Чэнь Ханьтун (6-е место). В ходе соревнований подняла в сумме 170 кг (рывок — 75 кг, толчок — 95 кг).
На Олимпийских играх в Пекине в сумме подняла 196 кг (рывок — 84 кг, толчок — 112 кг). Аналогичный результат показала спортсменка из Южной Кореи Им Джонхва, однако в связи с тем, что личный вес Чэнь Вэйлин был меньше на 51 г, она и стала бронзовой медалисткой. Эта медаль также стала первой завоеванной сборной Тайваня на этих Играх.[2]
В 2010 году завоевала бронзовую медаль проходивших в Гуанчжоу Азиатских играх, в сумме подняла 191 кг (рывок — 86 кг, толчок — 105 кг). Она уступила будущей чемпионке Олимпийских игр в Лондоне Ван Минцзюань.
В 2011 году на национальных спортивных соревнованиях в городе Чжанхуа подняла в сумме 177 кг и после этого объявила о завершении спортивной карьеры.
Пауэрлифтинг
В 2001 году завоевала золото чемпионата Азии и серебро чемпионата мира в категории до 44 кг. Также она стала чемпионкой мира среди юниорок. На Всемирных играх Чэнь Вэйлин стала шестой.
В 2002 году снова становится вице-чемпионкой мира и чемпионкой Азии.
С чемпионата мира 2003 года Чэнь Вэйлин привезла бронзу.
На проходящих в 2005 году в немецком Дуйсбурге Всемирных играх завоевала бронзовую медаль, а на чемпионате мира - серебро.
В 2006 году в категории до 48 кг завоёвывает серебро.
В следующем году Чэнь Вэйлин становится чемпионкой Азии и чемпионкой мира.
В 2008 году она снова становится чемпионкой мира.
На Всемирных играх 2009 года (Гаосюн) завоевала золотую медаль в пауэрлифтинге в легчайшем весе (до 52 кг) и установила мировой рекорд.
В 2011 году Чэнь Вэйлин, выступая в категории до 47 кг, становится чемпионкой мира. А на чемпионате Азии по жиму лёжа завоёвывает серебро.
На чемпионате мира 2012 года Чэнь Вэйлин в очередной раз завоёвывает золото.
На проходящих в 2013 году в Кали Всемирных играх завоевала серебряную медаль. А на чемпионате мира становится чемпионкой.
На чемпионате мира 2014 года завоёвывает золото.
На чемпионате мира без экипировки 2015 года становится чемпионкой с результатом 483,5 кг.
Напишите отзыв о статье "Чэнь Вэйлин"
Примечания
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ch/chen-wei-ling-1.html Чэнь Вэйлин] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
|
Это заготовка статьи о призёре Олимпийских игр. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о тяжелоатлете. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Чэнь Вэйлин
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
