Чёрный, Владимир Фёдорович

Владимир Федорович Чёрный
Род деятельности:	учёный, политик
Дата рождения:	10 сентября 1896(1896-09-10)
Место рождения:	Троицкая, Кубанская область, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Дата смерти:	26 декабря 1937(1937-12-26) (41 год)
Место смерти:	Расстрельный полигон «Коммунарка», Московская область, СССР
Мать:	Черная Евдокия Степановна (род. 1877 год)
Дети:	Муза (род. 1921 год) Виктория (род. 1931 год)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Чёрный Владимир Фёдорович (10 сентября 1896 год — 26 декабря 1937 года) — советский политический, государственный и партийный деятель, революционер, член РСДРП(б) с 1916 года, профессор Тимирязевской сельскохозяйственной академии.

Биография

Родился в 1896 году в станице Троицкой, Кубанской области.

21 февраля 1918 года был избран первым председателем Совета Троицкого военно-революционного комитета Кубанской области.

1925 — 1926 гг. — заместитель заведующего Организационно-распределительным отделом ЦК РКП(б) — ВКП(б);

1928 год — председатель Правления Южной железной дороги; заместитель начальника Московской больницы Западной железной дороги;

1936 год — исключён из ВКП(б); 17 сентября 1937 года — арестован.

Владимир Фёдорович был включен по 1-й категории в список «V. Бывшие ответственные работники наркоматов», который был утвержден 1 ноября 1937 года и также был включен по 1-й категории в список «Москва-центр», 22 декабря 1937 г. список был утвержден Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым. Отнесение к 1-й категории предусматривало приговор к расстрелу. По приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 26 декабря 1937 года на основании статьи 58 подпунктов 2, 8, 11 УК РСФСР Чёрный был приговорен к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение в Москве 26 декабря 1937 года.

Захоронен на спецполигоне НКВД «Коммунарка» (ныне территория Новомосковского административного округа Москвы).

Заключением Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 11 февраля 1957 года Чёрный Владимир Фёдорович реабилитирован.

Семья

На момент ареста:

• мать — Чёрная Евдокия Степановна, 1877 года рождения;
• дочь — Муза, 1921 года рождения;
• дочь — Виктория, 1931 года рождения.

Отрывок, характеризующий Чёрный, Владимир Фёдорович

– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».