Шапошников, Николай Александрович (математик)

Николай Александрович Шапошников
Научная сфера:	математика
Место работы:	Императорский Московский университет, Императорское Московское техническое училище, Кубанский правительственный политехнический институт
Альма-матер:	Московский университет
Научный руководитель:	А.Ю.Давидов

Ша́пошников Никола́й Алекса́ндрович (23 марта 1851 года, Курск – 11/24 февраля 1920 года, Екатеринодар) – русский математик, автор учебников для средней и высшей школы, крупнейший методист-преподаватель XIX века.

Биография

Николай Александрович Шапошников родился 23 марта 1851 года в Курске в семье чиновника губернской судебной палаты. Крещён в соборной Воскресенской церкви. Встречающиеся во многих публикациях утверждения о рождении Н.А.Шапошникова в Москве ошибочны.

В августе 1863 г., после переезда семьи в Москву, поступил в 3-й класс 4-й Московской мужской гимназии. Математику в ней преподавал известный педагог А.Ф.Малинин.

В 1868 году окончил гимназию с золотой медалью (с правом поступления в университет и, как медалист — с правом «на чин XIV класса при вступлении в гражданскую службу без различия прав состояния») и поступил на физико-математический факультет Императорского Московского университета.

Ученик А.Ю.Давидова, председателя Московского математического общества. Студентом третьего курса написал работу «О таутохронизме плоских кривых», удостоенную золотой медали.

Окончил Московский университет в 1873 году со степенью кандидата и был оставлен при кафедре математики. С 1880 года «состоял в Московском университете в качестве стороннего преподавателя по предмету энциклопедии математики», 13 июля 1882 года утверждён в звании приват-доцента. Преподавал также в Константиновском межевом институте, в Коммерческом училище Р.К.Сливинского, на Высших женских курсах.

В 1876 году издал первую книгу — «Курс алгебры». В 1879 г. представил и 11 октября 1880 г. защитил диссертацию на степень магистра чистой математики: «Об интегрировании уравнений с полными дифференциалами и частными производными первого порядка», опубликованную в 1881 г. в виде монографии.

С 16 августа 1884 года — доцент Императорского Московского технического училища, в 1886-87 г.г. секретарь Педагогического совета, с 17 декабря 1890 года — сверхштатный профессор по кафедре математики.

В 1888 г. кафедру возглавил профессор Н.А.Шапошников (1851-1920), курсы лекций которого были для своего времени образцовыми, а составленные им учебные пособия долгое время являлись основными почти во всех технических вузах России.

Около 1881 г. приобрёл имение в Коломенском уезде, в селе Семёновское, которое через несколько лет вынужден был продать. Однако старшие сыновья Н.А.Шапошникова успели поучиться в гимназии в Коломне, а учитель математики Коломенской мужской гимназии Николай Константинович Вальцов — стать другом семьи и соавтором самого знаменитого задачника в истории русской школы. Сын Н.К.Вальцева Владимир впоследствии женился на дочери Н.А.Шапошникова Вере.

В 1895 Училище было передано из ведомства учреждений императрицы Марии в Министерство народного просвещения. «По случаю введения в действие с 1 января 1895 года нового Положения об Императорском Московском техническом училище», которым кафедра математики не предусматривалась, Н.А.Шапошников был уволен от должности профессора и назначен преподавателем математики.

Одновременно, сразу по окончании университета, поступил 21 июля 1873 года на службу преподавателем математики «своей» 4-й Московской гимназии; прослужил в ней 14 лет и был уволен «согласно прошению» с 1 декабря 1887 года. На основании § 125 «Устава гимназий и прогимназий», принятого в 1871 году, после четырёх лет службы преподаватель гимназии ведомства народного просвещения утверждался в классе, «присвоенном должности», со старшинством со дня поступления на службу. Должность штатного преподавателя казённой гимназии соответствовала чину коллежского асессора. Одновременно те же самые четыре года службы в должности VІІІ класса давали необходимую выслугу для производства в следующий чин надворного советника; при этом допускалось дальнейшее — в соответствии с выслугой — производство преподавателя в чины, суммарно на три класса, с оставлением в прежней должности. Именно поэтому Н.А.Шапошников, окончив университет в 1873 с правом на чин X класса (коллежский секретарь), очень быстро продвигался в чинах и уже в 1886 г. был произведён в статские советники (V класс) со старшинством с 21 июля 1885 года.

Награждён орденами св. Станислава 3-й (31 декабря 1876 г.) и 2-й степеней (1 января 1887 г.), св. Анны 3-й (29 декабря 1882 г.) и 2-й степеней (26 декабря 1891 г.), св. Владимира 4-й степени (4 мая 1896 г.), а также медалями «В память царствования Императора Александра III» на Александровской и «В память коронации Императора Николая II» на Андреевской ленте.

Помимо службы в высшей школе и гимназиях имел множество частных уроков, был одним из самых востребованных и высокооплачиваемых домашних учителей Москвы. Одна из его учениц, В.Н.Харузина, первая в России женщина — профессор этнографии, впоследствии вспоминала:

Он не только сам любил свой предмет, он заставлял любить его и своих учеников. Он объяснял удивительно ясно. Всё делалось понятным, всё занимало в голове подобающее ему место, мысли двигались в строгом порядке – и это было наслаждением для ума

Педагог-новатор, Н.А.Шапошников неоднократно и весьма нелицеприятно критиковал современную ему систему преподавания, в том числе в печати. «Н.А.Шапошников со своими резко односторонними выступлениями не мог мирно жить с коллективом авторитетных деятелей высшей школы и педагогов-математиков средней школы и даже не мог ужиться в коллективе Московского высшего технического училища». Немедленно по выслуге 25 лет подал прошение об отставке; с 1 сентября 1898 г. уволен от службы «согласно прошению» с правом «носить мундирный полукафтан, последней должности присвоенный» и пенсией в размере полного оклада «за свыше 25-летнюю службу» (2742 руб. 45 коп. в год). Однако высочайший уровень преподавания никогда не подвергался сомнению; уже 10 октября 1898 года Учёный комитет Императорского Московского технического училища постановил: «чтобы не останавливать ход преподавания, ходатайствовать перед Высшим Начальством о приглашении Николая Александровича Шапошникова для преподавания математики в Училище». «Отставной статский советник» Н.А.Шапошников сразу же был принят преподавателем «по вольному найму»; лекционная нагрузка позволила ему получать дополнительно к пенсии 3600 руб. в год. Вместе с гонорарами за издание учебников годовой доход порой превышал 10000 руб.

В 1909 году Н.А.Шапошников окончательно оставил службу в Высшем техническом училище и вместе со второй семьёй покинул Москву. В 1914-17 г.г. жил в г. Режице Витебской губернии; «временно, в течение 3-х лет, с 1914 г., числился на бесплатной службе Почетным Мировым судьёй Режицкого уезда, директором местного тюремного комитета, и там же исполнял бесплатно обязанности председателя нескольких комитетов, как-то отделения Романовского комитета, Константино-Еленинского Братства и нескольких комитетов по сборам на нужды армии».

С 1915 года, когда учебные заведения были эвакуированы из западных губерний, жил в Геленджике, служил преподавателем в женской гимназии. В сентябре 1918 года крупнейшим русским электротехником, создателем телевизионной электронно-лучевой трубки Б.Л.Розингом был приглашен в Екатеринодар и занял кафедру математики в Северо-Кавказском политехническом институте. Когда 23 февраля 1919 года в деникинском Екатеринодаре был «открыт» (на основе СКПИ) Кубанский правительственный политехнический институт, стал его ректором вместо Б.Л.Розинга, «скомпрометированного сотрудничеством с красными». Б. Л. Розинг и Н. А. Шапошников и поныне почитаются в Краснодаре как «отцы-основатели» КГТУ.

Умер 11 (24) февраля 1920 года от тифа, похоронен в Краснодаре.

Основные труды

• «Курс алгебры и собрания алгебраических задач» (1876).
• «Курс прямолинейной тригонометрии и собрание тригонометрических задач» (1880; одобрен Комитетом Министерства народного просвещения и удостоен премии Петра Великого; до 1917 выдержал, по меньшей мере, 22 издания).
• «Интегрированiе уравненiй съ полными дифференцiалами и частными производными перваго порядка». / Математический сборник, 1881, № 9:4, с. 627–804.
• «Арифметика целых чисел» (1881).
• «Основания общей арифметики и алгебры» (1886).
• «Введение в алгебру» (1887; с 1890 издавался в двух частях: ч. 1 – для III и IV класса гимназий, ч. 2 – для старших классов гимназий и реальных училищ, под названием «Учебник алгебры, приспособленный к новым программам средних учебных заведений», к 1918 выдержал 11 изданий).

Этот курс алгебры отличался таким методическим совершенством, что из него, как из геометрии Евклида, нельзя изъять ни одного предложения.

• «Краткое руководство арифметики, объединенной с методикой и систематическим сборником типических задач для гимназии» (1888; ч. 1 – Арифметика целых чисел, ч. 2 – Арифметика дробных чисел, ч. 3 – Общие способы решения арифметических задач).
• Воспоминания (1856-1870. Учение автора в Четвертой московской гимназии. А.Ф.Малинин и К.П.Буренин как преподаватели математики, их взаимоотношения с учащимися). / В кн.: Памяти Александра Федоровича Малинина. – М., 1888, с. 50-60.
• «Дополнение элементарного курса математики и введение в высший математический анализ» (1892).
• «Методически обработанный сборник алгебраических задач с текстом общих объяснений и разнообразными практическими указаниями» (1887-1890; совместно с Н.К.Вальцевым. В последующем издавался также как «Сборник арифметических задач с изложением всех главных определений и правил и с объяснением образцовых способов решения задач». В 1891 одобрен Комитетом Министерства народного просвещения, удостоен премии Петра Великого).
• «Опыт математического выражения понятий и выводов этики» (1896).
• «Новый курс алгебраической прямолинейной тригонометрии» (1904).
• «Дифференцио-дифференциальные соотношения и их применение в общем методе интегрирования уравнений с частными производными» (1907).
• «Основной курс математического анализа» (1904-11?).
• «Основы дифференциального и интегрального исчисления с приложением к геометрии» (1904-11).
• «Основания теории детерминантов» (1907).
• «Основания арифметики и алгебры» (1909).
• «Руководство арифметики для преподавателей и учащихся старшего возраста» (1911).
• «Критические заметки по вопросам математики в связи с преподаванием её» (1912).

Оценки жизни и творчества

Николай Александрович Шапошников был крупнейшим русским методистом-математиком XIX века. Созданные им учебники, задачники и другие учебные пособия по арифметике, алгебре, тригонометрии и математическому анализу несколько десятилетий использовались практически во всех средних и высших учебных заведениях России и СССР.

Ученые Московского высшего технического училища А.В.Летников, Н.А.Шапошников, П.К.Худяков, А.П.Сидоров, А.П.Гавриленко, В.И.Гриневицкий и др. создали русскую систему высшего технического образования, основанную на тесной связи глубокого теоретического обучения с практическими занятиями, проводимыми в производственных мастерских и лабораториях. Эта система получила широкое признание за рубежом как «русские методы обучения» и была отмечена высшими премиями и наградами на международных выставках (в Филадельфии – 1867 и в Париже – 1900).

Особенно прославился составленный совместно с Н.К.Вальцовым гимназический задачник по алгебре, использовавшийся в гимназиях и советских школах более 70 лет и выдержавший, по меньшей мере, 52 издания.

Такого долгожительства не знал ни один другой учебник в нашей стране. ...Книга Н.А.Шапошникова и Н.К.Вальцова была единственным массовым учебником, унаследованным в СССР от царской системы народного образования.

Семья

• Отец – Александр Антонович Шапошников (15 февраля 1819 года, Нежин, Черниговская губерния – 5 июля 1885 года, с. Горбово-Мосальское, Рузский уезд, Московская губерния). Его отец Антон Галактионович, дед Галактион Васильевич и прадед Василий Корнеевич Шапочниковы были купцами калужской Благовещенской слободы, другой прадед, Пётр Парфёнов - священником калужской церкви Михаила Архангела, «что в Старом Острогу». Окончил в Нежине Александровское греческое училище и Юридический лицей князя А.А.Безбородко, служил в Курской палате гражданского суда, затем по ведомству государственных имуществ в Курской и Владимирской губерниях, вышел в отставку в 1863 году в чине надворного советника. В том же 1863 г. в Москве в типографии Августа Семена вышла книга «Драматические сочинения Александра Антоновича Шапошникова» (драма «Ложное положение» и две комедии: «Ложный взгляд» и «Неравный брак»). Позднее им были написаны ещё, по крайней мере, три пьесы: драма в пяти действиях «Сутяга», комедия в двух действиях «Неожиданное наказание» (1866) и комедия в четырёх действиях «По одёжке протягивай ножки». Известно, что пьеса «Неравный брак» ставилась в Курском областном драматическом театре им. А.С.Пушкина ещё в 1938 году, через полвека после кончины А.А.Шапошникова. Во второй половине 1860-х г.г. — присяжный поверенный при Московском окружном суде. С 1868 года и до самой смерти проживал в своем имении в с. Горбово Рузского уезда. В 1880-81 г.г. – почетный мировой судья.
• Мать – Мария Герасимовна, урождённая Ткаченкова (около 1825-32 – после 1874), «дочь коллежского регистратора».
• Брат – Константин (19 мая 1852 г., Курск – 10 сентября 1917 г., Пенза), окончил юридический факультет Московского университета (1875) и Императорский Археологический институт, в начале 1890-х г.г исправлял должность председателя Томского губернского правления; с 1896 г. – в Баку, начальник Управления государственными имуществами по Бакинской губернии и Дагестанской области, с 1903 г. – в Пензе, начальник Пензенско-Симбирского управления земледелия и государственных имуществ, действительный статский советник (1903).
• Сестры – Мария (25 февраля 1857 г., Курск) и Анна (19 июля 1859, г. Короча Курской губернии).
• Жена – Александра Ивановна, урождённая Петрова (9 апреля 1849 года, Москва – 1935, Москва), дочь Ивана Сергеевича Петрова (около 1806 – 1850), помощника столоначальника Московской градской шестигласной думы, коллежского секретаря. Окончила женские курсы при 2-й московской мужской гимназии («Лубянские»), содержала в Москве частное учебное заведение 3-го разряда для обучения детей обоего пола. В 1890 г. издательством книжного магазина В.В.Думнова (постоянного издателя Н. А. Шапошникова) был издан учебник в двух частях по элементарной арифметике «по системе и под редакцией Н. А. Шапошникова», подписанный инициалами «А. И. Ш.» и практически наверняка принадлежавший перу Александры Ивановны Шапошниковой. В начале 1890-х г.г. супруги Шапошниковы разошлись; Николай Александрович отказывался без судебного решения (состоявшегося только в 1905 г.) содержать Александру Ивановну, не дававшую ему развода, но регулярно помогал младшим детям, ещё не имевшим самостоятельного заработка.

Дети:

• Александр (17 марта 1872 – 1940), в 1910-х г.г. учитель физики и математики в мужской и женской гимназиях г. Пернов Лифляндской губернии, надворный советник. Издал несколько учебников по математике, а также книгу «Основы математической методики. Обзор учебного материала, связанного с элементарной калькуляцией» (М.-Л., 1930).
• Надежда (23 мая 1873). Замужем за подпоручиком запаса Иваном Сергеевичем Дмитриевым.
• Ольга (18 октября 1874), зубной врач.
• Николай (15 июля 1878 г. – 1939), выпускник 4-й Московской гимназии (1896) и юридического факультета Московского университета (1901), известный русский экономист. Ещё до революции опубликовал ряд работ по политической экономии, в т.ч. «Теория прибыли Бем-Баверка» (СПб., 1906), «Теория ценности и распределения: Критическое исследование о новейших течениях в экономической теории» (М., 1912) и «Капитализм» (Пг., 1917), в 1920-х – по внешней торговле, кредитно-денежной политике, вопросам финансовой конъюнктуры, в т.ч. «Протекционизм и свобода торговли» (Пг., 1920), а также «Таможенная политика России до и после революции» (М.-Л., 1924). В 1924-1928 г.г. заместитель заведующего Конъюнктурным институтом Наркомфина СССР Н.Д.Кондратьева. В 1924-1930 г.г. руководил разработкой экономической части проекта Днепростроя, в 1931-1936 работал главным инженером Главэнерго Наркомтяжпрома СССР.
• Константин (9 апреля 1880 – 1957), учитель математики женских гимназий: 1-й и 5-й Московских ведомства учреждений императрицы Марии и частной гимназии Алексеевой, надворный советник. В 1918-1930 г.г. профессор Иваново-Вознесенского политехнического института по кафедре теоретической физики, в 1924-1930 г.г. – зав. кафедрой физики Ярославского педагогического института; один из пионеров квантовой теории в СССР.
• Вера (8 сентября 1881 – 1939), с 1913 г. – женский врач, в 1925 г. – сотрудник МОНО. Замужем за Владимиром Николаевичем Вальцовым , старшим сыном покойного соавтора отца; до конца жизни носила двойную фамилию, шокировавшую всех советских школьников – «Шапошникова-Вальцева».
• Борис (14 ноября 1882 – 14 февраля 1920, с. Княжеское Ковровского уезда Владимирской губернии), в 1907 году окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, магистр зоологии (1916), преподаватель математики, естествознания и географии в московской 3-й женской гимназии, надворный советник. 22 октября 1919 года избран профессором вновь создающегося Ветеринарного института по кафедре эмбриологии и сравнительной анатомии. Умер от тифа в экспедиции по борьбе с эпизоотиями.
• Владимир (1884-1968), крупнейший советский микробиолог, академик АН СССР.
• Анна (5 января 1886 – 1956).
• Вадим (15 октября 1887 – после 1918), окончил Серпуховскую гимназию и юридический факультет Московского университета (1912), служил в 1-м департаменте Правительствующего Сената. В 1918 г. делопроизводитель личного состава Главного сахарного комитета ВСНХ при СНК РСФСР.

Примерно с 1905-1906 г. Н. А. Шапошников жил в фактическом браке с А.В.Ломакиной, в 1906 у них родился сын. Анна Васильевна Ломакина родилась в 1876 г. в Москве, окончила там же немецкую гимназию, затем курсы иностранных языков в Берлине, преподавала немецкий и английский языки в гимназии. В 1922, после смерти Н.А.Шапошникова, его вторая супруга заведовала канцелярией технологического факультета Кубанского политехнического института, позже преподавала немецкий язык.

Круг общения

Одним из поручителей на венчании Н.А.Шапошникова и А.И.Петровой (18 апреля 1871 года, московская церковь Феодора Студита, что за Никитскими воротами) был Сергей Губонин, впоследствии крупный виноторговец, купец 1-й гильдии, почётный попечитель Вифанской духовной семинарии (до 1884), сын известнейшего строительного подрядчика и железнодорожного промышленника Петра Иовича Губонина.

В 1880-х г.г. Н.А.Шапошников, очевидно, в связи с приобретением имения Семёновское, оформлял несколько ссуд в Московском земельном банке. Его давний соученик по физико-математическому факультету, крупнейший меценат и высокопоставленный сотрудник банка И.Е.Цветков, был в 1882 и 1884 г.г. восприемником сыновей Н.А.Шапошникова Бориса и Владимира.

Отрывок, характеризующий Шапошников, Николай Александрович (математик)

– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?