Штильмарк, Роберт Александрович

Ро́берт Алекса́ндрович Штильма́рк (3 апреля 1909, Москва — 30 сентября 1985) — советский писатель, журналист.

Биография

Начало жизни

Роберт Штильмарк родился в Москве в семье инженера Александра Александровича Штильмарка. В 1929 году окончил Высший литературно-художественный институт имени В. Я. Брюсова. В том же году женился на Евгении Белаго-Плетнер. Евгения была специалистом по экономике Японии, в начале 1920-х годов работала в Японии с первым мужем, дипломатом. Вскоре у них родился сын Феликс, будущий эколог и биолог. Штильмарк работал референтом и заведующим отделом скандинавских стран во Всесоюзном обществе культурных связей с заграницей (ВОКС). Впоследствии был журналистом в газете «Известия», в ТАСС, работал редактором в журналах «Иностранная литература», «Молодая гвардия». Опубликовал книгу очерков «Осушение моря» (1932). С 1937 года — научный сотрудник и преподаватель кафедры иностранных языков Военной академии им. В. Куйбышева.

Во время войны

Во время Великой Отечественной войны был помощником командира разведроты. Получил ранение в боях под Ленинградом. В 1942 году был направлен преподавателем в Ташкентское пехотное училище, затем переведён в Москву, преподавал на Высших командных курсах РККА. В 1943 году он окончил Ленинградское Краснознамённое военно-топографическое училище, был старшим преподавателем военной топографии. В звании капитана служил в Военном топографическом управлении Генштаба. В 1944 умерла жена Штильмарка.

В лагере

В 1945 году арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации» и приговорён к 10 годам заключения.

Он был арестован за месяц до окончания войны, во время войны работал в редакционно-издательском отделе Генштаба, боевой офицер, воевавший под осаждённым Ленинградом, осуждён (по ст. 58-10) «за болтовню»: назвал какое-то здание в Москве «спичечным коробком», не одобрял снос Сухаревой башни и Красных ворот и переименования старых городов и т. д.

Был направлен в Енисейский исправительно-трудовой лагерь; здесь работал топографом, затем — заведующим литературной частью лагерного театра. Штильмарк сидел в 33, 25 и 10-й колоннах около Янова Стана. Освобождён в 1955 году.

Автор приключенческого романа «Наследник из Калькутты», написанного в заключении по заказу криминального авторитета Василевского, надеявшегося послать Сталину роман под своей фамилией и получить амнистию. Роман впервые опубликован в 1958 году, после освобождения и реабилитации автора. Выдержал несколько переизданий в 1959 году; новая волна интереса к роману пришлась на 1989—1993 годы.

Последующая жизнь

Последние годы жизни (1970—1981) Штильмарк работал над автобиографическим романом-хроникой «Горсть света», которая впервые была опубликована в его четырёхтомном собрании сочинений в 2001 году. Роберт Александрович, несмотря на постоянное безденежье и необычайную трудоспособность, относился ко всему, что выходило из-под его пера, с необычайной требовательностью, вследствие чего большая часть задуманного им не была завершена и осталась либо в черновиках, либо в памяти слушателей (Штильмарк был великолепным рассказчиком): романы «Драгоценный камень Фероньеры», «Коптевский барин», повести о художниках П. Д. Корине и М. В. Нестерове. Неопубликованными остались повести «Подвиг любви» (о В. И. Дале) и «Крылатый пленник» (др. название: «Истребитель ищет боя», о бежавшем из фашистского плена заслуженном летчике В. А. Валантэе), а также обширное эпистолярное наследие.

Похоронен на Введенском кладбище в Москве.

Библиография

• Осушение моря (Голландия) М., Молодая гвардия, 1932.
• Наследник из Калькутты. Иркутск, 1958.
• Наследник из Калькутты. Алма-Ата, 1959.
• Повесть о страннике российском (В. Баранщикове). М.: Географгиз, 1962
• Штильмарк Р. А. Образы России / Художник С. М. Пожарский. Фотоснимки автора.. — М.: Молодая гвардия, 1967. — 440 с. — 50 000 экз.
• Пассажир последнего рейса . М.: Молодая гвардия, 1974.
• Звонкий колокол России: Герцен. Страницы жизни (1976).
• За Москвой-рекой: А. Н. Островский. Страницы жизни (1983).
• Горсть света (2001).

См. также

• Штильмарк, Феликс Робертович
• Штильмарк, Александр Робертович

Литература

• Роберт Штильмарк, [www.memorial.krsk.ru/public/90/arctic/Turuhansk.htm «И вот сижу я в Туруханском крае»] в журнале (газета ?) «Полярные горизонты», № 3 1990 г.

Ссылки

• А. Шайдт. [www.memorial.krsk.ru/public/00/20000421.htm Люди и события] // «Вовремя», 21.04.2000, № 15(159).
• [www.yamal.org/501/doc/3.htm 501-я стройка. Мертвая дорога…]
• М. Король. [www.old.nkj.ru/cgi/nauka0c1c.html?27+9810+27810031+html История одной книги] // «Наука и жизнь», 1998, № 10.
• Ю. Дружников. [www.rusamny.com/323/t02(323).htm Наследник из Туруханска. Из историй, которые всплывают у нас на кухне] // «Русская Америка», № 323, 2005.
• [forum.posix.ru/viewtopic.php?pid=11557 О Штильмарках и «Наследнике из Калькутты» (обсуждение на форуме)].
• [publ.lib.ru/ARCHIVES/SH/SHTIL'MARK_Robert_Aleksandrovich/_Shtil'mark_R._A..html Произведения Штильмарка].

Отрывок, характеризующий Штильмарк, Роберт Александрович

За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?