Эвазий Астийский

Эвазий (лат. Evasius, итал. Evasio; казнён в 362) — святой, епископ Асти. День памяти — 1 декабря.

Неизвестны жизнеописания св. Эвазия, рассматриваемые специалистами в агиографии как достоверные. Согласно работе Historia e vita di Sant'Evasio Vescovo e Martire августинского монаха Фульгенция Эмилия (Fulgenzio Emiglio), опубликованной в 1708 году, св.Эвазий родился в Беневенто. В 260 году он переехал в Рим и был отправлен в Асти в 265 году в качестве епископа. Там он претерпел гонения от язычников и был вынужден бежать из города.

Самая ранняя запись, датированная иначе, анонимна и называется Passio Sancti Evasii. Её относят к IX, X или к началу XI века. В ней святого относят ко временам ломбардского короля Лиутпранда (Luitprand), правившего с 712 по 744 год. Согласно этой версии противниками святого были сторонники арианства. Ещё одна версия помещает житие святого в IV век и датирует его постановку во епископа Астийского прибл. 330 годом. Углеродная датировка мощей святого (предполагающая их оригинальность) высказывается в пользу датировки III веком.

Святой Эвазий, по преданию, был миссионером и епископом Асти. Он был вынужден бежать в огромный падуанский лес, известный как Сельва Корнеа (лат. Selva Cornea) со товарищи, которых звали Проетто (Proietto) и Малиано (Maliano), а также, вероятно, с третьим, по имени Наталий (Natale). На этом месте, известном ныне как Поццо Сант-Эвазио, было явлено чудо: епископ, уставший от путешествия, воткнул свой посох в землю и прилёг отдохнуть. Пасторский жезл дал корни и зацвёл, а под ним открылся источник.

Св.Эвазий продолжил свою проповедь в Казале, возможно, известном как Седула (Sedula), или Седулия (Sedulia). Там он основал небольшой храм в честь св. Лаврентия, диакона, где стали собираться его многочисленные последователи. Остатки этого храма можно наблюдать под собором в Казале.

Там св. Эвазий был схвачен врагами, язычниками или арианами, в области, теперь известной как Казале-Монферрато. Он, Проетто, Малиано и вместе с ними иных 143 были обезглавлены по приказу префекта, или судебного пристава (Sculdascio) Атуболо (Atubolo). Анализ мощей показывает, что ему было лет около 60.

Св.Эвазий почитается святым покровителем в ряде городов Пьемонта и Ломбардии. Он особо почитаем в Казале-Монферрато, где в соборе, освящённом во его имя, находятся его святые мощи.

Ссылки

• [www.catholic.org/saints/saint.php?saint_id=3298 St.Evasius]

Отрывок, характеризующий Эвазий Астийский

Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.