Этта Джеймс

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Джеймс и Хокинс

Этта Джеймс Etta James
В июле 2006 года
Основная информация
Дата рождения	25 января 1938(1938-01-25)
Место рождения	Лос-Анджелес, США
Дата смерти	20 января 2012(2012-01-20) (73 года)
Место смерти	Риверсайд, США
Годы активности	1954—2011
Страна	США США
Профессии	певица
Жанры	блюз, R&B, джаз, соул, госпел, рок-н-ролл
Лейблы	RCA Records
[etta-james.com/ Официальный сайт]

Этта Джеймс (англ. Etta James, урождённая Джемисетта Хокинс (англ. Jamesetta Hawkins); 25 января 1938 — 20 января 2012) — американская блюзовая и R&B певица.

Биография

Джемисетта Хокинс родилась 25 января 1938 года в Лос-Анджелесе. Её матери, афроамериканке Дороти Хоукинс, на тот момент было всего 14 лет. Отец остался неизвестен, хотя сама Дороти утверждала, что им был знаменитый бильярдист Рудольф Вандерон.

Уже в пять лет Хокинс начала петь в церковном хоре Лос-Анджелесской баптистской церкви. Там же её обучением пению занялся директор церковного хора Джеймс Эрл Хайнс.

В 1950 году она с матерью переехала в Сан-Франциско, где вскоре вместе с двумя девочками из школы создала музыкальное трио. Их выступления не остались незамеченными, и в 1952 году они попали на прослушивание к руководителю джаз-оркестра Джонни Отису. Отису понравилось их пение и Этта Джеймс, против желания своей матери, вместе со своей группой уехала в Лос-Анджелес для записи их песен. Отис также придумал название для их группы — «The Peaches» («Персики»). В 1955 году трио исполнило песню «The Wallflower», которая стала хитом № 1 на чартах R&B. Вскоре после этого успеха Этта Джеймс ушла из трио и занялась сольной карьерой. К концу 1950-х она выпустила ряд синглов, благодаря которым привлекла к себе внимание музыкальных продюсеров.

В 1960 году Этта Джеймс подписала контракт с компанией «Chess Records», и спустя год выпустила свой дебютный альбом «At Last!», три сингла из которого «At Last», «Don’t Cry, Baby» и «Trust in Me» сразу же попали в Тор 10 соул-чарта.

Её альбом 1963 года «Etta James Rock’s the House» также во многом помог развитию её карьеры, достигнув высот в американским билборде. К середине десятилетия Этта Джеймс стала одной из самых успешных исполнительниц R&B. В 1967 году она выпустила альбом «Tell Mama», который занял высокие позиции в чартах R&B, а спустя время был признан классикой жанра. Всё это время певица продолжала работать с «Chess Records», записывая новые альбомы. Постепенно в её репертуаре, помимо привычных R&B и блюза, стали появляться рок-композиции.

С конца 1970-х и до середины 1980-х в карьере Этты Джеймс наблюдается небольшой застой. Певица стала употреблять наркотики, несколько раз бросала это дело, а потом всё начиналось заново. Хотя она по прежнему выпускала альбомы, они скорее всего являлись жалкой пародией на её успешное творчество в 1960-е.

С середины 1980-х Этта Джеймс начала возвращаться в мир музыки. Ярким примером того явился её альбом 1988 года «Seven Year Itch». В 1990-е она продолжала выпускать новые альбомы, которые сильно изменились по стилям и жанрам. У неё появляется много джазовых и соул композиций.

К концу 1990-х у Этты Джеймс возникли проблемы со здоровьем. Она сильно располнела, появились проблемы с коленом, певица стала менее подвижна и часто пользовалась инвалидным креслом. В 2003 году ей была сделана операция с целью снижения веса (желудочное шунтирование), в результате которой она похудела со 180 до 75 кг и вновь смогла выступать.

В 2003 году у неё появилась звезда на Голливудской аллее славы. В 2004 году, согласно журналу «Rolling Stone», она заняла 62 место в списке [www.rollingstone.com/news/story/5939214/the_immortals_the_first_fifty/ 100 великих артистов всех времён]. За годы своей музыкальной карьеры певица трижды становилась обладательницей премии «Грэмми», а в 2003 году ей была вручена специальная премия Американской академии звукозаписи за достижения всей жизни.

В 2008 году Бейонсе Ноулз исполнила роль Этты Джеймс в фильме «Кадиллак Рекордс».

В январе 2010 года Этта Джеймс была госпитализирована с инфекционным заболеванием, вызванным метициллинрезистентным стафилококком. Тогда же её сын Донто Джеймс сообщил, что в 2009 году у матери была диагностирована болезнь Альцгеймера, а также связал критические высказывания матери в адрес Бейонсе Ноулз со «слабоумием, вызванным приёмом лекарств».

Этта Джеймс не появлялась на публике с января 2010 года, а 14 января 2011 года певице был поставлен диагноз — лейкемия. Её муж Артис Миллс, проживший с ней более 40 лет, пытается отсудить право на распоряжение имуществом (более 1 миллиона долларов), которое Этта Джеймс в феврале 2008 года доверила своим сыновьям Донто и Саметто, а также Кристи, жене Донто Джеймса. В ноябре 2011 года в свет вышел последний альбом певицы «The Dreamer». Певица скончалась от лейкемии 20 января 2012 года в калифорнийском городе Риверсайд в возрасте 73 лет.

Дискография

Год	Альбом	R&B альбомы в США	Поп-альбомы в США	Топ-блюз альбомы
1961	At Last!	-	#68	-
1962	Second time around	-	-	-
1963	Etta James Top Ten	-	#117	-
1964	Etta James Rock’s the House	-	#96	-
1968	Tell Mama	#21	#82	-
1973	Etta James	#41	#154	-
1974	Come a Little Closer	#47	-	-
1997	Her Best	-	-	#13
1997	Love’s Been Rough on Me	-	-	#6
1998	12 Songs of Christmas	-	-	#5
1998	Life, Love and the Blues	-	-	#3
1999	The Best of Etta James: 20th Century Masters	-	-	#3
1999	The Heart of a Woman	-	-	#4
2006	The Definitive Collection	-	-	#1
2006	All the Way	-	-	-
2011	The Dreamer	-	-	-

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Этта Джеймс
• [www.allmusic.com/artist/p387 Биография Этты Джеймс] на All Music Guide

Отрывок, характеризующий Этта Джеймс

Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.